Американские историки. Учебное пособие

Цветков Иван

Но не только внешние обстоятельства диктуют историку выбор темы исследования, определяют то, в чем он видит смысл своих занятий. Огромное значение имеют и психологические особенности личности автора. Можно предположить, что во все времена существовало несколько базовых мотивов, подвигающих человека на историческое творчество. Во-первых, это простое любопытство, стремление узнать прошлое своей семьи, города, страны. Во-вторых, это свойство человеческого разума осмыслять разнородные явления, приводить их в логичную и внутренне непротиворечивую форму. В-третьих, это стремление к действию, к исправлению и совершенствованию окружающего мира. Эти три мотива – знать, понимать и использовать знания о прошлом – можно обнаружить в творчестве всех американских и неамериканских историков, однако соотношение их менялось у авторов разных эпох и периодов. Например, в XVIII – XIX вв. фигура историка-антиквара, собирателя древностей была наиболее заметна и характерна.

Затем в период расцвета научной, позитивистской историографии историк представал, прежде всего, как теоретик, создатель всеобъясняющих синтетических схем. Далее, от историков-прогрессистов до «левых ревизионистов» получил широкое распространение тип социально-активного исследователя, нацеленного на решение насущных общественных проблем. Все эти изменения свидетельствуют, прежде всего, не о том, что общественные процессы влекли за собой изменение человеческой психологии, а скорее о том, что историческая профессия в разные времена привлекала людей разных психологических типов. Впрочем, сегодня среди историков можно обнаружить немало и «антикваров», и «теоретиков», и «прагматиков», не говоря уже о том, что в чистом виде эти типы встречаются не так уж и часто.

Неоднократно упоминаемое нами деление американской историографии на «донаучную» и «научную» достаточно условно, однако требует разъяснения того, как в США происходили формирование и эволюция истории как научной дисциплины.

Американские историки XVIII в., в творчестве которых можно обнаружить следы т. н. «критического подхода» (Т. Принс, В. Стит, Т. Хатчинсон), были прекрасно знакомы с современной европейской исторической литературой и явно многое оттуда заимствовали в плане методологии. Начиная с середины XIX в. огромное влияние на американских историков стала оказывать немецкая школа во главе с Л. фон Ранке. Практически все американцы, получившие образование в немецких университетах, становились ярыми приверженцами строгих методов работы с источниками, видели основной смысл занятий историка в том, чтобы «показать, как все происходило на самом деле» (выражение Ранке).

Однако вплоть до 1870-х гг. исторические исследования оставались в США делом одиночек-непрофессионалов. Истории как университетской дисциплины не существовало. Существенное влияние на возрождение интереса к национальному прошлому оказал столетний юбилей независимости США в 1876 г. В 1880 г. в американских университетах насчитывалось всего 11 профессоров истории, но в последующее десятилетие произошел настоящий прорыв, историческая наука укрепилась и обрела организационные основы. В 1884 г. была создана Американская историческая ассоциация, которая по сей день остается главной профессиональной организацией историков США. Начали издаваться исторические журналы, в том числе «Американское историческое обозрение» (с 1886 г.) В нескольких университетах были введены научные семинары, как особая, опять же заимствованная из Германии, форма подготовки специалистов-историков. В обществе и университетской среде широко обсуждались перспективы распространения естественнонаучных методов на социально-гуманитарное знание. Позитивизм О. Конта и Г. Спенсера, цивилизационный подход Г. Бокля стали оказывать существенное воздействие на интерпретации американской истории.

На этой стадии среди все умножающегося числа историков-профессионалов преобладал методологический оптимизм, уверенность в неумолимом прогрессивном развитии общества и познаваемости исторического прошлого. Из представителей первого поколения «научных» историков разве что Генри Адамс в поздних работах отказался от оптимистического взгляда на мир и подверг жесткой критике наступление «машинной цивилизации».

В начале XX в. американскими историками стали предприниматься коллективные исследования, самым известным из которых считается серия «Американская нация» под редакцией А. Харта. С 1904 по 1908 гг. было опубликовано 27 томов, каждый из которых был написан историком-профессионалом, специалистом по своей теме. Стремление разобраться в прошлом общими усилиями имело для историографии много важных последствий – научный уровень рассмотрения практически всех исторических сюжетов значительно возрос, написание многотомных историй США одним автором стало быстро выходить из моды, так как соответствовать академическим стандартам при таком подходе теперь было практически невозможно.

1910 – 1920-е гг. можно считать временем расцвета истории как университетской дисциплины в США. Однако уже с 1930-х гг. появились первые признаки кризиса, монополии историков в изучении прошлого был брошен вызов.

В 1930 – 1940-е гг. в нескольких американских университетах были организованы программы «Американских исследований» (American Studies), с целью объединить достижения различных дисциплин – истории, лингвистики, социологии, экономики, психологии в деле изучения американской цивилизации. Сторонники нового подхода констатировали, что стадия становления и роста отдельных

дисциплин близка к завершению, для движения вперед необходимо отходить от методологической замкнутости в пользу междисциплинарного синтеза. Как ни странно, но продвижению новой парадигмы чрезвычайно способствовала внешнеполитическая ситуация конца 1940 – 1950-х гг. В этот период из государственного бюджета на создание позитивного образа Америки за рубежом стали выделяться немалые суммы, а чиновникам госдепартамента и конгрессменам показалось, что именно American Studies как обобщающая, синтетическая дисциплина лучше всего подходит на роль научно-организационной основы пропагандистских усилий.

Однако не только политические обстоятельства способствовали кризису исторической методологии. При всех серьезных позитивных изменениях в организационной структуре и исследовательских подходах, историческая наука к середине XX в. по-прежнему опиралась на анализ и описание как базовые методы изучения и репрезентации исторических фактов. Параллельно же развивающиеся социальные дисциплины, типа социологии или экономики, подошли в своей методологии гораздо ближе к «точным» наукам, и вовсю оперировали понятием «доказательство» там, где историки ограничивались «иллюстрациями» или «аргументами» в пользу тех или иных неоднозначных (и «произвольных») выводов. Многим ученым стало казаться, что дело тут не в специфике истории как научной дисциплины, а в отсталости методологии, используемой историками. Наиболее очевидным вариантом решения этой проблемы была сочтена интеграция современных, прежде всего количественных, методов социальных наук в исторические исследования.

Результатом распространения в научном сообществе подобных идей стал заметный крен американской исторической науки в 1960 – 1970-е гг. в сторону «клиометрики» и исторической социологии. Как раз в это время появилась возможность использовать для расчетов ЭВМ и это, вроде бы, открывало совершенно новые горизонты. Но при всех несомненных достижениях клиометрики и количественного анализа исторических явлений, следует признать, что качественного прорыва в знаниях о прошлом они не принесли. Точно также, интеграционный мотив, движущий сторонниками American Studies, дал не только положительные плоды, но и немало способствовал противоположной тенденции – распаду, дезинтеграции единого образа прошлого, который когда-то присутствовал в трудах классиков американской исторической литературы, но стал стремительно из нее исчезать по мере внедрения междисциплинарности и количественной методологии.

Впрочем, в рамках American Studies «количественные» подходы никогда не были доминирующими. Здесь преобладало стремление представить американскую историю как историю культуры, в широком понимании этого слова, как единый процесс с взаимозависимостью самых разных сфер, таких как политика и кинематограф, экономика и экология, урбанизация и литературное творчество. Главная методологическая идея заключалась в том, что надо искать связи между явлениями, которые никогда не привлекли бы внимание представителя узкой традиционной дисциплины. Этот посыл оказался довольно мощным и заставил историков пересмотреть многие представления, хотя, будучи доведенным до логического завершения, он требовал признания факта, что все зависит от всего, и поэтому придти к каким-то определенным выводам о причинах исторических событий не представляется возможным.

Более продуктивным методологическим направлением последних десятилетий, оказывающим серьезное воздействие на историографию следует признать культурную антропологию. Не претендуя на всеобщность в духе American Studies, представители этой дисциплины, такие как К. Гирц (1926—2006), призывали изучать социум как совокупность субкультур, создающих особые «системы смыслов», которые исследователь должен расшифровать и представить читателю (согласно Гирцу, в форме т. н. «плотного описания») 22 . Антропологи, в основном, занимались исследованием современных субкультур, историки начали использовать этот подход для изучения прошлого. Много общего можно обнаружить между идеями культурных антропологов и историками французской «школы Анналов», которые еще в середине XX в. начали изучать «ментальности» людей европейского Средневековья.

22

См.: Geertz C. The interpretation of cultures. New York, 1973.

Нетрудно заметить, что большая часть методологических новаций в американской историографии имела европейское происхождение. Несмотря на внушительное развитие институциональной и финансовой базы исторической науки США в XX в., из ее недр не вышло заметного числа оригинальных методологических разработок. Это лишний раз подтверждает известное представление об американцах как жестких прагматиках, не склонных заниматься абстрактным теоретизированием, но быстро и эффективно заимствующих перспективные идеи.