Американский доктор из России, или история успеха

Голяховский Владимир Юльевич

Золотой век американской медицины и ее структурные изменения почти не коснулись докторов-иммигрантов, приехавших из Советского Союза. Как они осели в своих офисах в районах Бруклина и Квинса, так и продолжали принимать там русских иммигрантов. А у них были страховки «Медикейд» и «Медикер», которые как платили мало, так и продолжали. Но зарабатывали эти доктора совсем неплохо: чтобы побольше выжимать из «Медикейда» и «Медикера», они наловчились делать пациентам ненужные исследования и процедуры. Многие пациенты этого не понимали: раз доктор назначил

что-то, значит — надо. Другие понимали обман, но считали это чем-то нормальным. Они привыкли к бесплатной советской медицине и считали, что так должно быть и в Америке. На самом деле в России деньги были «государственные», то есть награбленные правительством у народа, а Америке деньги на лечение идут из карманов налогоплательщиков.

Ко мне нередко обращались больные, которые до этого проходили лечение у русских докторов:

— Мне мой бруклинский доктор вон сколько лекарств прописал, — выкладывает на стол пластиковый пакет, наполненный аптечными баночками.

— Помогло?

— Ни грамма не помогло! Как хромал, так и хромаю. Только желудок стало печь.

— Что-нибудь еще вам делали?

— Как же, делали: уколы кололи, электротоком лечили, пластинками. Спасибо доктору — на машине возили туда и обратно.

— Ну и как — помогло?

— Ни грамма не помогло! Еще хуже стал хромать.

— А рентгеновский снимок вам делали?

— Нет, не делали. Разве надо?

Снимок показывает почти полное разрушение сустава.

— Вам надо делать операцию.

— Операцию? Вот оно что… Значит, ходил к тому доктору — только зря мучился?..

К сожалению, качество лечения в русских частных офисах было намного ниже среднего американского уровня. Я бы это назвал «бруклинской медициной»: оборудование и медикаменты американские, а методы лечения — советские.

На приемах в моей «русской клинике» резиденты-американцы постоянно возмущались:

— Владимир, как это так можно, чтобы русские доктора назначали дорогие и заведомо ненужные процедуры? Да еще и давали транспорт за счет «Медикейда!» Ведь плата за это идет из наших налогов!

Я и сам поражался такому неуважению к законам страны. Одно было оправдание: многие американцы жульничали еще больше и обсчитывали «Медикейд» и «Медикер» на миллионы. Время от времени их ловили за руку, арестовывали и писали об этом в газетах.

В нашем маленьком «русском департаменте» произошли изменения: Леню Селя приняли в резидентуру по ортопедической хирургии, хотя и не в наш, а в другой госпиталь. В эту область медицины, гарантирующую высокие доходы, иммигранту попасть практически невозможно, предпочтение отдают лучшим выпускникам американских медицинских институтов. Лене помог все тот же Френкель: как он мне и обещал, он договорился о Лене с директором того госпиталя.

Леня был счастлив неимоверно, только что не прыгал от восторга:

— Владимир, меня приняли, приняли! Я опять буду ортопедом! Спасибо вам и Френкелю.

Как он сразу преобразился! Вместо угрюмости и недоверчивости

на его лице были написаны уверенность и спокойствие. Он уже не смотрел на других дичком и не крался боком по коридорам, а ходил уверенной быстрой походкой. Так успех в Америке преображает людей.

Теперь мне надо было искать другого помощника, знакомого с методом Илизарова. А такие были пока только в России. Вскоре в моем офисе раздался звонок:

— Доктор Голяховский, меня зовут Аркадий Бляхер. Я ищу работу. Можете взять меня? Я работал в Кургане.

Ага, в Кургане! Это — фирма!

— Как у вас обстоит с английским языком?

— Пока неважно, но я обещаю, что подучу.

В общем, для всех новоприбывших из России английский — проблема. Когда Аркадий поговорил с Френкелем и с доктором Грантом, они ровным счетом ничего не поняли: английский у него был никакой. Но все же через пару месяцев его взяли на работу — нам нужен был сотрудник для технической работы. А уж крутить гайки на аппаратах Илизарова Аркадий умел.

— Вы собираетесь сдавать экзамен в резидентуру? — спросил я.

— Да, готовлюсь. Трудно, конечно. Но, если не сдам, стану ассистентом доктора. Я наводил справки — многие наши так устраиваются: не надо мучиться с экзаменами, а заработки неплохие.

Действительно, много хирургов-иммигрантов из России обращались ко мне с просьбой рекомендовать их куда-нибудь на позицию ассистента доктора. Это что-то вроде фельдшера. Я писал десятки рекомендательных писем (хотя многих из этих докторов совсем не знал). Но во мне всегда жила уверенность, что, если кто был доктором в России, должен стать доктором и в Америке. Трудно? Да. Но я сам не сдался и хотел, чтобы мои бывшие соотечественники тоже не сдавались.

Впрочем, все люди разные.

Индия

Я вылетел в Индию прямо с работы, в январе 1993 года: провел две операции и поехал в аэропорт Кеннеди. Летел я по приглашению профессора Балу Шан Карай, заместителя министра здравоохранения, на конгресс хирургов в Бомбее и на конференцию с показательной операцией в Нью-Дели. Маленький смуглый Балу, будучи в Нью-Йорке, заглянул в наш госпиталь. Познакомил нас Виктор Френкель. Мы пошли на ланч в госпитальный кафетерий, и Балу сказал:

— Владимир, наши ортопеды знают ваш учебник и хотят, чтобы вы приехали. Но Индия бедная страна, оплатить вашу поездку мы не можем.

Со времен Колумба люди мечтали попасть в Индию (хотя он и гениально ошибся, открыв вместо нее Америку). И мне давно мерещилась эта страна, с ее 45-вековой цивилизацией. Как пропустить редкую возможность? Я разработал план: между конференциями поездить по ее «золотому кольцу», останавливаясь в каждом легендарном городе на два-три дня. Поездка стоила дорого, но Виктор распорядился оплатить мне перелет, потому что мои лекции служили хорошей рекламой для госпиталя. За остальное я заплатил сам (потом спишу с налогов, как с деловой поездки).