Американский эксперимент соседства
Шрифт:
И мое внимание было с радостью удовлетворено.
Он хмыкнул.
— Тебе нравится?
— Да.
Очень, очень, очень, очень, очень, подумала я. Потому что одного «очень» было бы недостаточно.
— Ты выглядишь на сто процентов потрясающе. Нет, на сто двадцать процентов, потому что ты... ты сломал систему.
Он снова рассмеялся, и мне пришлось зажать рот, чтобы не выдать себя еще больше.
Конечно, я была измотана тем, что весь день работала над своей рукописью.
— Твое платье, — сказал Лукас, весь юмор исчез из его голоса. — Оно прекрасно. Оно подходит к цвету твоих глаз.
Он позволил своему взгляду блуждать вверх и вниз по моему телу, так же как и мой взгляд мгновение назад. Намеренно проверяя меня. И мне... это нравилось. Очень нравилось. Видя эту глубокую признательность на его лице, я чувствовала самые разные вещи. Трепетные чувства. Что-то теплое и шипучее. То, что я должна держать под контролем для своего же блага.
Собравшись с силами, я покрутилась влево, вправо и повторила его слова.
— Тебе нравится?
Его губы разошлись в широкой, злобной ухмылке, обнажив острые кончики протезов клыков, и было трудно не улыбнуться в ответ.
— Нравится? — он покачал головой. — Ты выглядишь невероятно, Рози, — его улыбка померкла, на лице проявилась та его интенсивность, с которой я не знала, что делать. — Est'as preciosa(исп. ты красавица).
Preciosa.
Мне не нужно было знать, что именно это значит, не тогда, когда он смотрел на меня так, как смотрел, заставляя этот трепет усиливаться. Умножаться. Так сильно, что я никогда не пойму, как я стояла и принимала комплимент с невозмутимым видом, когда все, чего я хотела, это упасть в обморок прямо в его объятия.
— Ты неплохо справляешься с ролью викторианского вампира, — смогла сказать я через несколько секунд. — Ты даешь фору главному герою нашего сериала, — и я бы взяла тебя вместо него в любой день недели, хотела добавить я.
Но Лукас не улыбнулся, как раньше, а только хмыкнул в ответ, все та же интенсивность никуда не делась.
Пытаясь казаться незатронутой этим и тем, как эти шоколадные глаза смотрели прямо в мои, я перевела взгляд на его грудь. Я заметила расстегнутую пуговицу на видимом участке его жилета и потянулась к ней. Я позволила своим пальцам сделать это, тепло его груди просачивалось сквозь слои ткани, делая меня неуклюжей, а мое дыхание — прерывистым.
— Где ты нашел эту одежду? — спросила я более тихим голосом, чем собиралась. — Она выглядят точно так же, как та, что была в сериале.
Потому что мы собирались быть нашей любимой вампирской парой, но в версии из одного из эпизодов флэшбэка в викторианские времена.
Лукас наклонил голову, наблюдая за моими
— Мне немного помогли, — ответил он, и я почувствовала его дыхание на своей коже. — А под «немного» я подразумеваю свою вздорную кузину ростом метр шестьдесят два.
Мои пальцы судорожно перебирали пуговицу, которая теперь была застегнута, ища повод остаться там, на его груди.
— Она не такая уж и вздорная. Или невысокая, — подтолкнула меня моя преданность. — Она симпатичная.
— Я думаю, что ты симпатичная, — сказал Лукас, заставив мои пальцы замереть. Он медленно выдохнул воздух. — Нет. Ты не симпатичная. Ты красивая.
Я сглотнула, желая умолять его взять слова обратно, так же как мне нужно было, чтобы он повторил их снова, чтобы я никогда их не забыла.
Но я сказала: — Теперь ты готов, — и я провела кончиками пальцев по ткани его жилета, пообещав себе, что это будет последнее прикосновение.
Но прежде чем я успела разорвать контакт, Лукас сделал еще один шаг вперед, еще больше сблизив нас. Я покраснела. Мои руки приспособились к новому положению, к новой близости, и теперь мои ладони были прижаты к его груди.
— Я не уверен в этом, — его голос был хриплый, глубокий, отвлекающий. — Возможно, есть и другие пуговицы, требующие твоего внимания. Ты проделала такую замечательную работу с этой, что я хочу убедиться в других.
Я подняла глаза, наконец-то встретившись с его взглядом, и обнаружила, что на меня смотрит та версия Лукаса, которая размазала томатный соус по моей нижней губе. Мое сердце подпрыгнуло, все мое тело обратило внимание на то, как двигается его грудь, и на интенсивность его взгляда. Как сурово и решительно он смотрел на меня. Как будто все веселье и легкомыслие покинули его.
Он оставался на месте и ждал, но что мне оставалось делать? Попросить его расстегнуть всю одежду, чтобы у меня был повод застегнуть ее вокруг его крепкого и красивого тела?
Да, подбодрил меня голос. Это было бы хорошим началом.
— Я... я думаю, что я их все застегнула, — сказала я вместо этого, потому что все остальное было бы безумием. Глупостью. Безрассудством.
Кончик его языка высунулся и прошелся по нижней губе, прежде чем он сказал: — Хорошо.
— Хорошо, — повторила я.
И слишком скоро он отступил назад и открыл пространство между нашими телами.
— Прежде чем мы уйдем, — сказал он, отступая назад, на мгновение исчезая в коридоре и возвращаясь, держа что-то за спиной. — Это для тебя.
Он открыл то, что прятал, и моя челюсть упала на пол, к которой менее чем через миллисекунду присоединилось мое сердце.
— Для... для меня, — заикнулась я, глядя на потрясающую бутоньерку из розовых магнолий в его руках. Бутоньерку, которую я так и не получила от Джейка во время выпускного вечера. Как я и сказала ему. И он помнил. — Лукас, ты не должен был. Это не одно из наших... — я поймала себя на слове «свиданий». Одно из наших свиданий. — Сегодняшний вечер не должен быть частью нашего исследования.