Американский герой
Шрифт:
Террористы будут мусульманами. Силы предрассудков и насилия Востока против Разумного, Нравственного и Просвещенного Запада. Это может спровоцировать атавистическую ненависть. Христиане против мусульман! И название готово — «Крестоносцы».
И он в возбуждении включает интерком и зовет Китти. Он всегда пользовался микрофонами, так как не любил держать трубку около уха. Это заставляло его чувствовать себя полуглухим болваном.
— Китти, — кричит он.
— Я не Китти, — отвечает ему женский голос.
И тогда он вспоминает, что Китти уволилась и ему отвечает новая секретарша. Как же ее
— Слушаю, мистер Бигл, — раздается в гробовой тишине.
Как же ее зовут? И зачем он вообще ей звонил? И наконец он вспоминает:
— У нас есть такой симпатичный парнишка. Из Йеля. Гей. Как его зовут?
— Я могу поискать в личных делах.
Тупица. Или личные дела актеров действительно расположены в соответствии с их сексуальными наклонностями?
— Они действительно так расположены?
— Как?
Бигл отключается.
Но Китти ему была нужна не только для этого. И он снова набирает номер новой секретарши.
— Купите, пожалуйста, моей жене платье, — говорит он.
— Что?
— Платье. Знаете, такая вещь, которую носят женщины.
— Я знаю, что такое платье.
— Очень хорошо.
— А какое платье?
— Откуда я знаю?!
— Какого размера?
— Это знает Китти, — отвечает Бигл.
Он никогда не интересовался размером одежды своей жены. Естественно, он понимал, что покупка вещей не может заменить присутствия в семье. Но, по крайней мере, это доказывало, что он о них думает. И вне зависимости от того, что говорила его жена, с ней было проще общаться, когда он ей что-нибудь покупал.
— У вас есть дети? — спрашивает он псевдо-Китти.
— Нет.
— А вы что-нибудь о них знаете?
— Кое-что знаю. У меня есть племянники и племянницы.
— Хорошо. Купите еще подарок для полуторагодовалого ребенка.
— Какой?
— Не важно, — отвечает Бигл как можно учтивее.
Если память ему не изменяет, этот парень из Йеля был архивариусом, а на телефоне Бигла была кнопка с надписью «Архив». И он ее нажимает.
До Тедди доносится телефонный звонок. Настоящий. Он услышит человеческий голос, что бывает чрезвычайно редко. И Тедди, не сомневаясь, что тот ни в коей мере не оправдает его ожиданий, выжидает несколько минут, прежде чем снять трубку и ответить жизнерадостным тоном: «Алло, архив слушает».
— Привет, это Бигл.
— Да, сэр.
— Вы учились в Йеле?
Тедди пытается понять, что в этом может быть плохого, и все же отвечает: «Да».
— И еще Лос-Анджелесский институт кинематографии, — добавляет он.
— Значит, вы умный человек. Рад, что вы с нами сотрудничаете. Я бы хотел с вами познакомиться поближе…
Боже милостивый, чего ему надо? Он разговаривает со мной! Да это же фантастическая возможность!
— Так вот, в данный момент мне нужна пропаганда.
— Какая пропаганда? История пропаганды? Наша пропаганда? Их пропаганда? Определение пропаганды? Полемика по этому поводу? Выдающиеся примеры? Вооруженные столкновения? Холодная война?
— Мне нужна одна страница, вмещающая в себя всю суть пропаганды. Объясняющая ее природу. Так, чтобы я все понял и стал гением этого жанра. Дзен-буддистом пропаганды. А остальное можешь представить мне позднее. Понял?
— Понял, — отвечает Тедди,
— Вот и хорошо. К завтрашнему дню. Хотя нет. Два дня тебе хватит?
— Конечно. — Конечно, не хватит. Господи, что он делает?! Нужно как минимум два дня, чтобы найти все источники, а потом две недели круглосуточного чтения, после чего еще неделя, чтобы все это изложить в кратком виде, потому что краткое изложение требует куда больше времени, чем пространное. Людей, которые обещают больше, чем могут сделать, обычно ненавидят. Начальники любят сотрудников, которые честно им говорят, что и в какие сроки может быть выполнено. Но в то же время, как ни странно, это у них вызывает ярость. Им нужны подчиненные, которые без возражений будут совершать невозможное. Только это производит на них впечатление. Поэтому лучше не возражать. Стараться. И терпеть поражение. Или побеждать.
— Основной работой можешь не заниматься. Передай Китти, чтобы она тебя кем-нибудь заменила.
— Но Китти заводилась.
— Да, — откликается Бигл.
— Спасибо, мистер Бигл.
Но связь уже прервалась. Бигл чувствует, что впереди что-то брезжит. «Крестоносцы» — отличная идея хотя бы потому, что она предлагает ответ на вопрос, кто захочет пойти на войну. Хотя это не должно было его интересовать. Он должен всего лишь написать сценарий, придумав любого противника, который будет отвечать поставленной задаче. А уж потом Хартман, Джордж Буш или продюсер должны будут обеспечить остальное. Коли. же они не смогут обеспечить ему необходимого противника, тогда ему придется все переписывать. Впрочем, такое происходило регулярно. Разве «48 часов» изначально не планировались для Сталлоне? Потом весь сценарий был переписан для Эдди Мерфи. Хороший режиссер всегда подгоняет материал под своих звезд. А в военном фильме звездой первой величины является противник.
И тем не менее, поскольку ему предстоит иметь дело с реальностью, он предпочитает, чтобы именно реальность повлияла на создание концепции. Он понимает, что ему предстоит вступить в диалог с реальностью, потому что именно она — тот необработанный материал, с которым ему придется иметь дело. Отсюда самый насущный вопрос был — кто готов идти на войну и умирать за то, чтобы Джордж Буш был переизбран на новый срок.
У арабов существует многовековая традиция священной войны — джихада. Когда люди искренне верят, что после смерти они попадут в рай с гуриями, гашишем и наргиле, они с радостью идут в бой, зная, что обречены на поражение.
Образ Рая в виде восточного сада захватывает его настолько, что он делает в блокноте запись: это может стать сюжетом или хотя бы декорацией фильма. Ибо огромное число людей именно так представляли себе Лос-Анджелес: огромный город, напоенный красочным дурманом, изобилующий горячими бассейнами, экзотическими растениями, наркотиками, любовью и сексом, а также прекрасными и покорными женщинами. Однако стоило сюда попасть, и Рай оборачивался своей обратной стороной: загрязненная среда, ненависть, преступность, автомобильные пробки и вечно раздраженные и неудовлетворенные женщины. И вот в конце герой сбегает отсюда, возвращается на поле битвы и говорит: «Нет, я не хочу быть мучеником, потому что в раю точно так же, как дома».