Американский Голиаф
Шрифт:
– Понятное дело, – ответил Генри. – Столько навалилось.
– Да уж, довелось помыкать.
– Камень, – сказал Генри. – Так я и знал. Еврейские штучки – содрал небось с Чурбы деньги, а про десять футов камня – ни гугу.
– Может, еврей камня-то и не приметил.
– Все он приметил, не волнуйся.
– Может, тут и не десять футов. Может, просто обломок какой тонкий, – сказал Гидеон.
– Сам увидишь, – ответил Генри. – Спорим на доллар, зря мы тут жопу рвем.
–
– Ньюэллово счастье, – ответил Генри. – Давай поглядим, что это нам свалилось.
Пока Генри тыкал лопатой, Гидеон залез в яму, встал на колени и принялся сдвигать в сторону комья суглинка.
– Твердый гранит, – сообщил он.
– Что я тебе говорил? – отозвался Генри. – Кончаем это дело. Что толку, Чурба все одно с пустыми руками домой заявится. Была мне охота слушать, как он станет уламывать нас докопать за Христа ради.
Гидеон счистил с камня горку красноватой глины:
– Чему удивляться, тут все плесенью поросло. Пара дюймов почвы, а остальное…
Гидеон Эммонс взвыл. Из расчищенного круга на него смотрело серое лицо.
– Что с тобой? – спросил Генри. – Змея, что ль, какая?
– Не, – отвечал Гидеон. – Что-то есть, но не змея точно. Разве что гнездо змеиное. Клянусь, это рожа, да только я таких рож отродясь не видел.
– Какая рожа, где?
– Прям на меня и пялится, – сказал Гидеон.
– Боже святый! – ахнул Генри. – Может, индеец какой дохлый.
– Не похож он на дохлого индейца-то, – сказал Гидеон. – На белого похож.
– Давай поглядим – вдруг кроме рожи у него еще чего есть.
– Бросай, Генри, лопату и лезь ко мне.
– Даже и не знаю.
– Глянь, какая башка. Что три моих. Был бы такой индеец, все б мы в вигвамах жили.
Генри и Гидеон стали горстями вычерпывать землю.
– Я ногу нашел, – сказал Генри. – Пальцы что твои жабы, даже больше. И коленка.
– Надо бы позвать кого, – сказал Гидеон. – Чтоб свидетель.
– Мы сами свидетели, – возразил Генри. – Я тебе, а ты мне.
– Пойду схожу за кем на всякий случай. Не нравится мне все это.
– В доме никого нет. Миссис Ньюэлл с пацаном в город уехали.
– Вон телега на дороге, – сказал Гидеон. – Кликни-ка его сюда.
– Погоди, – не послушался Генри. – Может, не надо никаких свидетелей? Может, стоит вытащить эту штуку да и отволочь в надежное место? Больно надо Чурбе Ньюэллу знать, что мы тут нашли.
– Это его земля, – сказал Гидеон.
– Что с того? Нашли же мы.
– Глянь, какая шея. А до спины вообще не добраться. В нем, должно быть, тысяча тонн вчистую, вдвоем не сдвинуть, даже если приспичит. Да и ни к чему это.
– Слыхал про Онондагскую низину? Этого каменного
– Хоть по два, все одно пойдет Чурбе, – сказал Гидеон. – И правильно. Гидеон Эммонс отродясь не воровал трупы и не собирается.
– Там на телеге Джон Хагенс, – сказал Генри. – Пусть едет своей дорогой. А мы с тобой потолкуем.
– Рука, – сказал Гидеон. – Я нашел согнутую руку.
– Ох, не нравится мне эта рожа, – сказал Генри. – Может, он приятель того прибитого?
– Тем более надо оставить Чурбе, – сказал Гидеон. – А ну, веди сюда Джона Хагенса.
– Если еще пойдет. Он же упрямый.
– Скажи ему, что мы нашли, но близко старайся не подпускать. В Онондагском округе такого отродясь не бывало. Смотри, какой живот, как все мускулы втянуты. Не знаю я, как он смерть принял, да и знать неохота. Не завидую я этому мужику, хоть он и громадина.
– Знаешь, чего подумал? Если он помер и его закопали, то как же он теперь целиком, а не скелет? – спросил Генри.
– Неужто не слыхал про окаменелости? – поинтересовался Гидеон. – И не читал нигде? В давние времена и не такое бывало. Кожа идет в камень. Тело в кристалл. Даже кочаны находят окаменелые. Обычное дело.
– Джон, Джон Хагенс! – крикнул Генри проезжавшей мимо телеге. – Стой! Иди сюда, мы тебе кое-что покажем, не пожалеешь!
– Генри, Гидеон, добрый вам день! – прокричал в ответ возница. – Я бы с радостью, да только в Кардифф мне надо, последние арбузы везу.
– Нельзя такое упускать, – сказал Генри. – Настоящая окаменелость.
– Здоровенный мертвяк! – крикнул Гидеон. – Застрял у Чурбы Ньюэлла в новом колодце.
– В новом колодце? – переспросил Джон Хагенс – Откуда у Чурбы Ньюэлла деньги на новый колодец?
По дороге в Кардифф, 16 октября 1869 года
Пара летучих мышей поднялась над лесом, покружилась и вновь нырнула в укрытие. Чурба Ньюэлл прищелкнул языком, подгоняя лошадь. Он хотел вернуться домой засветло. Этот забег он проигрывал. Красное солнце скользило за край планеты, а из сливовых облаков выкатывалась молодая луна.
Склонившись над упряжью, Чурба зажег болтавшийся на крюке фонарь. От той же спички он прикурил и купленную в Сиракьюсе сигару. Вспышка напугала черепаху, что переползала сейчас дорогу. Выдув на пятнистый панцирь струю пятидесятицентового дыма, Чурба подобрал путешественницу и отнес на поросшую камышом полянку.
Затем он вернулся в повозку и натянул поводья. Дергая, чтобы лошадь пошла, Чурба смотрел, как умирает солнце и рождается луна. Сжимая зубами огонь, он радовался кончине дня.