Американский наворот
Шрифт:
– Куда же они полетели? – задался вопросом второй пилот.
– Ты же не хочешь сказать, что это и вправду ракеты, – ответил мало-мало пришедший в себя от первых впечатлений Чеодаев. – Во-первых, все началось с полярного сияния. Во-вторых, посмотри какая дальность. Хрен знает какая она, но явно все это происходит на орбитальных высотах. Там не может быть таких треков.
– Все, что видишь впервые, не может быть объяснено с позиций прежнего опыта, прежних наблюдений, – ответил не утративший восхищения в голосе второй пилот.
– Нихрена ты загнул!
– Может это какое-то плазменное оружие, – не унимался второй пилот. – Может это плазма летит? Видишь, они же свернули.
– И как ты это себе представляешь? Как ее направляют? Ты же офицер, техническое образование… Плазма магнитным полем удерживается. Вот магнитным полем земли они вполне могли бы направиться… Да, полярные сияния направляются… Блядь! Знаешь, чего они свернули?!
– Почему?
– Минуту дать подумать?
– Говори уже, будем еще тут экзамены устраивать!
– Магнитное поле земли как выглядит?
– Так и выглядит как магнитное поле. Кольца. Ну… Силовые линии. Ну ты понял.
– На солнце взгляни.
– А при чем тут солнце?
– Ты когда-нибудь видел ролики про космос? Я целенаправленно эту тему не изучал, но кое-что видел. Я сразу вспомнил эту картинку…
– Какую картинку? – недоумевающее спросил второй пилот.
– Картинку из роликов. Она везде однотипная. Видишь, они, эти линии от солнца уходят?
– Ну и почему они уходят от солнца?
– Магнитное поле вытянуто как луковица. Если они все нарисовали в правильных пропорциях, то можно даже сравнить с репчатым луком. Магнитное поле взаимодействует с солнцем и вытягивается. С солнечным ветром оно взаимодействует, если быть точным.
– Точно, что-то такое припоминаю.
– Но все же это какое-то нечастое явление. Слишком уж эффектно выглядит. А ты начал про ракеты, про оружие…
– Я не говорил про ракеты.
– О, прекрасная ракета! Мы всех побеждаем! – продолжал стебаться Чеодаев.
– Сам ты "О, прекрасная ракета", – сердито ответил второй пилот, – Это вполне нормальное желание чтобы наша сторона заполучила что-то продвинутое…
– Сообщение на почтовый ящик пришло, – вдруг перебил сам себя второй пилот.
Почтовым ящиком иногда, хотя и нечасто обзывали тот самый обломавший атаку на Суперфедерантские укрепрайоны коммуникационный модуль, на который приходили эти жутко неудобные в сравнении с нормальной двухсторонней связью текстовые шифровки. Такая вот шифровка и приказала разворачиваться, когда до атаки оставалось всего ничего. Сам блок был обособлен, да и строки на монохромном дисплее напоминали сервисные сообщения на телефон, то есть почту, приведенные к максимально архаизированному виду.
– Что там?
– Приказывают перенаправляться в Тронхейм. Пятьсот километров всего.
– Еще и лучше, у меня уже задница одеревенела, –
– На интерлинк посмотри. Уровень сигнала… – объявил второй пилот о новой вводной.
– Что с ним?
– Состояние линии.
Вообще как правило на экран интерлинка помимо всего прочего выводилась информация о состоянии канала связи. Совсем как в телефоне. Только в отличие от телефона, где как и сто лет назад был значок антенны с некоторым количеством палок рядом, на дисплее с интерлинком в укромном его уголке слева была надпись LINE. Надпись заменяла значок антенны.
Вместо палок, рисовавшихся рядом, был абстрагированный процентный рейтинг уровня сигнала и абстрагированная же ступенчатая буквенная характеристика качества канала. Изменялся этот буквенный рейтинг от AA и вниз до F. Сейчас качество характеризовалось как EE, что было в шаге от F, при котором линия вырубалась. Вообще уже на протяжении часа-полутора процентный уровень сигнала также валился вниз, но такое было обычным делом.
Сейчас уровень был 35 процентов, но бывало так, что он опускался до 15 но при этом рейтинг не обваливался ниже B.
То, что происходило сейчас было характерно для нахождения в поле вражеской ECM. Потратив на сложение одного с другим несколько мгновений, Чеодаев пришел к выводу, что происходило это по той же причине, что и радарный контакт – по причине абнормального прохождении электромагнитных волн.
Второй пилот, однако, не воспринял его предположение, как что-то бесспорное и очевидное – причина у его сомнений была. Бортовой комплекс без труда бы обнаружил посторонние сигналы вражеской ECM и давно бы уже о них сообщил. Выглядело так, словно станция, с которой бортовой терминал интерлинка осуществлял связь, как-то некорректно работала. Но бортовой терминал и другие коммуникации бомбардировщика не висели на какой-то одной станции – таких станций было несколько. Снова вопросы.
Чеодаев начал менять курс – Тронхейм находился южнее первоначального маршрута. Через семь минут после поступления сообщения о необходимости экстренной посадки интерлинк вырубился.
Линии, уходившие в космос продолжали висеть над головой, как расчерченные меридианы в небе. Некоторые расползлись в полосы-ленты.
Вообще бомбардировщик мог спокойно дойти до побережья и базы без какой-либо связи с внешними удаленными системами. На то была и инерциальная навигация и система визуального распознавания рельефа TSICS, в которой хранилась визуальная карта всей поверхности планеты.
На отключение интерлинка Чеодаев отреагировал эмоционально, с матом. Второй пилот в отличие от него, если так можно было выразиться, успел утомиться от излишней эмоциональности и воспринял новость спокойно.
– Посмотри на горизонт, – вместо обсуждения проблемы с интерлинком начал второй пилот. – Я думал что это от светофильтров у меня взгляд замылился, а теперь смотрю что нет.
Чеодаев повернул голову и бросил взгляд через второго пилота на низко висевшее над горизонтом светило.