Американский психопат
Шрифт:
— Тебе нравится это место? — интересуется он, ухмыляясь.
— Мое… любимое, — шучу я, скрипя зубами.
— Давай заказывать, — говорит он, не глядя на меня. Он делает знак официантке, которая приносит нам два меню и отдельное меню со спиртным. Она заискивающе улыбается Шону, но тот ее полностью игнорирует. Я открываю меню, и — вот блядь — оно без комплексного меню, а это значит, что Шон заказывает омара с икрой и персиковые равиоли на закуску, а в качестве основного блюда — омара, жареного на углях, под земляничным соусом. Два самых дорогих блюда во всем меню. Себе я заказываю перепелиный сашими с поджаренной
— Что такое?
— Ничего, — отвечаю я.
— В чем… дело… Патрик? — меня бесит его манера делать паузы между словами.
— Омар — в начале ужина? На закуску?!
— А ты что хотел, чтобы я заказал на закуску? Картофельные чипсы «Прингл»?
— Но два раза — омара?
— У них омары чуть больше, чем эти вот спички, — говорит он. — И потом, я не особенно хочу есть.
— Тем более.
— Я пошлю извинения по факсу.
— Шон, не заводись.
— Рок-н-ролл…
— Я знаю-знаю, вся жизнь сплошной рок-н-ролл, все заебись и вообще, да?
Я отпиваю шампанское и поднимаю свободную руку, как будто сдаюсь. Про себя я размышляю, что, может быть, еще не поздно позвать официантку и попросить, чтобы она принесла кусок торта с одной свечкой — просто чтобы поставить этого говнюка на место, сбить с него гонор, — но вместо этого я ставлю стакан на стол, делаю глубокий вдох и спрашиваю:
— Слушай, а что… чем ты занимался сегодня?
— Играл в сквош с Ричардом Линдквистом, — он презрительно пожимает плечами. — Купил смокинг.
— Николас Лей и Чарльз Конрой хотели бы знать, собираешься ли ты летом в Хемптонс или нет.
— Вообще-то, нет, — пожимает он плечами.
Мимо нашего столика проходит блондинка — ее тело практически совершенно, у нее большие сиськи, а в руке — программка «Отверженных». На ней — длинное вечернее платье из искусственного шелка от Michael Kors из Bergdorf Goodman, туфли Manolo Blahnik и позолоченные серьги-подвески от Ricardo Siberno. Она останавливается, чтобы поздороваться с Шоном, и хотя даже я отымел бы ее с очень даже большим удовольствием, Шон игнорирует ее заигрывания и не представляет нас друг другу. Шон вообще держится очень грубо, но девушка все равно улыбается и машет ему рукой в перчатке.
— Мы потом поедем в «Mortimer's». Может, увидимся там.
Он кивает, глядя на мой стакан с водой, потом подзывает официантку и заказывает себе виски.
— Это кто? — интересуюсь я.
— Да так, одна крошка, она раньше ходила в «Stephens».
— А где ты с ней познакомился?
— В биллиардной в «М.К», — он пожимает плечами.
— Она не из du Pont [34] , случайно?
— А что? Хочешь ее телефончик?
— Да нет. Просто мне интересно, в du Pont она или нет.
34
Du pont — крупнейший производитель химических и медицинских товаров
— Может быть. Я не знаю. — Он закуривает очередную сигарету. Похоже, что у него золотая зажигалка от Tiffany's, восемнадцать карат. — Может быть, она подруга кого-то из du Pont.
Я по-прежнему пытаюсь придумать хотя бы одну причину, почему я сейчас сижу здесь,
— Зачем суетиться? — говорит он. — «Nell's» — уже не такое стильное заведение, как раньше.
— Ну… — я запинаюсь, но быстро беру себя в руки, — Мы там просто встречаемся. На самом деле, мы собираемся… — я лихорадочно перебираю в уме названия клубов, — …в «Чернобыль». — Я отпиваю еще шампанского из стакана без ножки.
— Скучное заведение, — говорит он, обводя взглядом зал. — Очень скучное.
— Или в «Контраклуб Восток», я не помню.
— Уже немодно. Каменный век. Доисторические времена, — он цинично смеется.
Напряженная пауза.
— А ты-то откуда знаешь?
— Рок-н-ролл, — он пожимает плечами. — Вся жизнь — сплошной рок-н-ролл.
— Ладно, Шон, а ты где будешь сегодня вечером?
Он отвечает без промедления:
— В «Petty's».
— А, ну да, — я совершенно забыл, что его уже открыли.
Он курит, что-то насвистывая себе под нос.
— А мы идем на вечеринку у Дональда Трампа, — вру я.
— Замечательно. Повеселитесь по полной программе.
— Дональд — приятный парень. Тебе надо с ним познакомиться, обязательно, — говорю я. — Я… я вас познакомлю.
— Правда? — говорит Шон, может, с надеждой, а может, и нет.
— Ну, разумеется.
Правда-правда.
Так, пока принесут чек… пока я расплачусь, пока поймаю такси, пока доеду до дома… будет уже почти полночь, а это значит, что я никак не успею вернуть в видеопрокат вчерашние кассеты, а если не заезжать домой, тогда я еще успеваю зайти в прокат и взять еще одну кассету, в членской карточке сказано, что можно брать не более трех кассет одновременно. А я вчера взял только две («Двойное тело» и «Горячая, мертвая блондинка»), так что я могу взять еще одну, но я совершенно забыл, что участвую в их членской программе «Золотой круг», то есть, если я за полгода набираю кассет на тысячу долларов (минимум), тогда мне можно брать одновременно — за один раз — сколько хочешь кассет, но я не знаю, можно ли взять кассеты, если ты не вернул предыдущие, а две я уже взял вчера, так что…
— Дэмиен. Ты — Дэмиен, — слышу я бормотание Шона. Во всяком случае, мне так показалось.
— Что ты сказал? — я смотрю на него. — Я не расслышал.
— Хороший загар, — он вздыхает. — Я сказал, хороший у тебя загар.
— А, — я все еще пытаюсь сообразить, как быть с кассетами. Я опускаю глаза и смотрю… куда? Себе на колени?
— Спасибо.
— Рок-н-ролл, — он тушит сигарету в хрустальной пепельнице. Из пепельницы поднимается дым, но быстро рассеивается.
Шон знает, что я знаю, что он может меня провести в «Petty's», новый клуб Нормана Прейджера на Пятьдесят девятой, но я не буду его просить, а сам он не предложит. Я кладу поверх чека мою платиновую American Express. Шон таращится на смазливую девицу у барной стойки — платье из джерси от Thierry Mugler, шаль от Claude Montana, — она лениво потягивает шампанское из стакана без ножки. Когда официантка подходит, чтобы забрать чек и карточку, я отрицательно качаю головой, и Шон все-таки опускает глаза и видит мою AmEx, и тогда я делаю знак официантке, чтобы она подошла и взяла чек с карточкой.