Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
Она встала со стула и Ник Картер ясно заметил выражение безграничного страха на ее лице.
Сыщик молча поднялся и вслед за прелестной незнакомкой вышел на улицу, где еще царило оживление.
— Куда мы теперь направимся? — спросил он.
— Немного дальше нас ожидает закрытая карета. Вот сюда, прошу вас.
Пройдя шагов сто, она снова остановилась и указала на карету.
Ник Картер подошел к ней и поспешил открыть дверцы.
Когда карета быстро помчалась вперед, он спросил свою спутницу.
— Что
— Оттого, что за нами следили, — тихо ответила она.
— Кто следил?
— Пеллурия.
— Быть не может. Я нигде его не видел.
— И все-таки он был там. Он стоял возле двери.
— Вы, кажется, боитесь его?
— Его боятся все, придет и ваш черед бояться его.
— Я знаю чувство страха только по названию, — спокойно ответил Ник Картер.
— Смею ли я верить этому? Действительно ли вы храбрее других? — нерешительно спросила она.
— Я всегда говорю одну правду.
— Вы не обманете моего доверия, если я буду говорить с вами совершенно откровенно?
— Прежде чем ответить позвольте спросить: вам поручено задавать подобные вопросы?
— Нет, я говорю от себя самой! Итак, вы не выдадите меня?
— Если вы считаете меня способным на подобный поступок, то лучше ничего не говорите, — резко ответил Ник Картер.
— И вы будете также откровенны со мной, как и я с вами?
В этом момент внутренность кареты озарилась светом уличного фонаря и сыщик ясно мог видеть лицо своей прелестной собеседницы. К удивлению своему он заметил, что у нее на глазах были слезы.
Его «шестое чувство» подсказало ему, что он вполне может ей довериться.
— Да, я вам верю вполне, — произнес он более сердечным тоном, чем говорил до сих пор, — не знаю, что именно влечет меня к вам. Во всяком случае не ваша красота, такие качества на меня не действуют. Но мне почему-то кажется, что мы с вами будем друзьями.
— Дай-то Бог! Он один знает, что мне нужен совет и поддержка.
— Я готов служить вам и тем и другим.
— Поклянитесь! — воскликнула она со сверкающими глазами.
— Клянусь честью, я буду вам верным другом!
— Помните, — произнесла она, — ваша клятва равносильна присяге на престоле Всевышнего и она не может быть отменена той присягой, которую от вас потребуют в ближайшем будущем!
— Ничто не может уничтожить данное мною честное слово!
— Я верю вам!
Она помолчала немного и вдруг заговорила совершенно иным тоном:
— Известно ли вам вообще, куда я вас везу?
— Ни малейшего понятия не имею.
— Но вам по крайней мере известно, почему именно мне поручено проводить вас?
— Мне известно только то, что мне сообщили Меркодатти и Пеллурия. По их словам мне предстоит быть причисленным к тайному сообществу, поставившему
— Вот как? И вы верите этому?
— Нет, я не так легковерен. Мне кажется, что я еду именно на сходку союза «Черной руки».
— Так оно и есть. Но теперь объясните мне: каким образом вы могли согласиться вступить в подобный союз? У вас совсем не такой вид. Я не допускала возможности, чтобы такие люди, как вы, могли стремиться к тому, чтобы вообще приходить в общение с членами союза «Черной руки».
— Приходить в общение еще не значит разделять принципы, — возразил сыщик, — мало ли по каким причинам приходится знаться с теми или иными людьми. Вспомните, что великие и знаменитые исследователи часто переодевались в самые вычурные наряды, чтобы ознакомиться с бытом некоторых диких народов. Говорят, что один из самых известных исследователей Африки принял участие в трапезе, где дикие ели человеческое мясо, с тем только, чтобы не возбуждать подозрений и не рисковать жизнью.
— Ну, это увертки. Вы производите впечатление человека серьезного и наверно у вас есть определенные основания действовать именно так, а не иначе.
— Что ж, предположите, что я настолько близко сошелся с Пеллурия и Меркодатти, что не могу уже отступить. Что отказаться от вступления в союз значило бы подвергать опасности мою жизнь.
— Вы только что говорили, что знаете страх только по названию.
— Страх перед людьми, да. Но не боязнь насильственной смерти.
— Да, — проговорила она дрожащим голосом, — эту боязнь испытывает всякий. Я испытываю ее день и ночь, хотя я дочь…
Вдруг она оборвала свою фразу. Ник Картер ждал пока она снова заговорит, но так как она упорно молчала, он, наконец, спросил:
— Хотя вы дочь… кого именно?
— Я Лючия Беллини, — вырвалось у нее таким тоном, точно она ожидала, что ее заявление произведет ошеломляющее впечатление на ее спутника.
Но названное имя не произвело впечатления на сыщика, хотя его итальянские друзья неоднократно упоминали о нем с каким-то особым благоговением.
— Неужели мое имя вам ничего не говорит? — спросила она в тот момент, когда при свете другого фонаря могла всмотреться в лицо своего собеседника, выражавшее, однако, лишь любопытство, но ни страх и уважение.
— Ничего решительно.
— Вы никогда не слыхали его?
— Слыхал и даже не раз в течение сегодняшнего дня!
— Но раньше не слыхали?
— Никогда.
— Между тем Пеллурия и Меркодатти уверяли, что вы уже состоите членом союза «Черной руки».
— Странно. Откуда они это взяли?
— Они предположили это потому, что вы во время беседы с ними сделали два жеста, известных лишь членам союза «Черной руки».
— Это интересно. Но я даю вам слово, что Меркодатти и Пеллурия заблуждаются.