Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Слушаюсь. Вот, извольте, подайте мне руку. Обопритесь на меня, а теперь держите ногу. Однако сила у вас богатырская! Держите его на вытянутых руках, точно это селедка какая-нибудь! Ведь вы — Ник Картер? — шепнул он с многозначительной улыбкой.
— Не называйте этого имени, — резко оборвал верзилу сыщик, — думайте что хотите, но имейте в виду: я тот, за кого себя выдаю. А теперь проводите меня в комнату, где я мог бы отдохнуть.
— Проходите, у меня есть маленькая уютная комнатка, я пойду вперед с фонарем. Или прикажете сначала поставить лошадь в конюшню?
— Не
Тут барон Мутушими, пришедший в сознание, стал делать попытки вырваться из рук Ника Картера.
— Успокойтесь, барон, — обратился к нему мнимый сенатор, — мы с вами здесь отдохнем, а затем я предложу вам совершить вместе со мной прогулку в экипаже. Долг платежом красен!
Они дошли до маленькой комнаты, окна которой, как и вообще все окна в доме, были закрыты тяжелыми деревянными ставнями, сквозь которые наружу не мог пробиться ни один луч света.
Обстановка комнаты была весьма убогой. Посередине стоял круглый стол и несколько стульев. С потолка свисала керосиновая лампа, а у стены стояла походная кровать.
Дик Боблей быстро зажег лампу, а Ник Картер перенес барона на постель, предварительно надев на него наручники.
— Что все это значит? — в недоумении спросил Дик Боблей.
— Это вас совершенно не касается, милейший, — ответил Ник Картер, — принесите-ка нам чего-нибудь выпить, но только не пива, а коньяку или виски.
— Не будете ли вы любезны объяснить мне, сенатор, — вдруг заговорил Мутушими, когда трактирщик вышел, — на каком основании вы увезли меня из моего дома? И кто дал вам право обращаться со мной как с преступником?
— Я нахожу этот вопрос весьма наивным, — отозвался сыщик, — по законам нашей страны вы совершили несколько преступлений, караемых тюремным заключением: вы насильно привезли меня к себе, заставляли под угрозой смерти пойти на государственную измену… И вы еще жалуетесь, что я недостаточно обходителен с вами! Впрочем, об этом мы с вами побеседуем несколько позже.
В комнату вернулся Дик Боблей с графином и двумя стаканами.
— Поставьте на стол, — приказал ему Ник Картер, — а теперь достаньте мне экипаж с парой лошадей. Торопитесь: через полчаса карета должна быть подана. Кроме того, вы позаботитесь о кучере, на которого я мог бы полностью положиться. Поняли?
Дик Боблей кивнул и вышел из комнаты.
Но от зоркого глаза Ника Картера не ускользнуло, что японец и хозяин трактира многозначительно переглянулись. Он догнал Дика и вернул его в комнату.
— Советую вам, Боблей, — вполголоса произнес сыщик, — даже не думать о предательстве. Если вы попытаетесь натравить на меня своих приятелей в надежде получить за это награду от моего пленника, то помните, что мне стоит только захотеть, и вы снова очутитесь за решеткой. А если я сам буду не в состоянии отправить вас туда, то это сделает мой двоюродный брат.
— Но клянусь вам, у меня и в мыслях ничего подобного не было, — заверил трактирщик своего незваного гостя.
— Ладно,
Когда Боблей вышел, Ник Картер запер за ним дверь на засов и приблизился к своему пленнику.
— Прежде чем мы с вами начнем беседовать, — заговорил он, — мы немного подкрепимся. Я устал от быстрой езды, да и вам приятно будет выпить стаканчик. Не хотите — как хотите.
Сыщик подошел к столу, взял бутылку с коньяком, налил стакан и осторожно понюхал, прежде чем выпить.
Стоя к своему пленнику спиной, Ник Картер не мог видеть торжествующего взгляда барона.
Коньяк был очень хорош, как и вообще все напитки, которые можно было за деньги достать в этом трактире.
Ник Картер с удовольствием выпил его и, против обыкновения, налил себе еще одну порцию. Он почему-то чувствовал себя страшно утомленным.
Но теперь к нему вернулись силы. Сыщик поставил стакан на поднос и с насмешливой улыбкой проговорил, обращаясь к своему пленнику:
— Да, да, барон, иногда случается нечто совершенно неожиданное.
— Счастье переменчиво, — спокойно возразил японец, — но пока еще неизвестно, кто в чьей власти находится, сенатор.
— Нет уж, не предавайтесь мечтам, — расхохотался мнимый сенатор, — вы в моей власти, а через два часа очутитесь в тюрьме, если не примете моих условий.
— Прежде чем принимать какие бы то ни было условия, я должен их знать.
— Я не угрожаю вам убийством, как это делали вы, барон. Но моя воля непреклонна. Либо вы представите мне собственноручное письменное признание своей вины, с которым я поступлю по своему усмотрению, либо вы отправитесь в тюрьму.
— Сила на вашей стороне. Противоречить победителю было бы глупо, — отозвался Мутушими со странной улыбкой, которая заставила сыщика задуматься.
— Не предавайтесь ложным надеждам, барон, — продолжал Ник Картер, повысив голос, — вы зашли настолько далеко, что не можете рассчитывать на снисхождение. Если же вы станете упрямиться, то будете как иностранец переданы в распоряжение вашего посольства, а вы прекрасно знаете, с какими последствиями для вас это будет сопряжено. Даже в Японии шпионов не любят, тем более если они настолько неловки, что попадаются. Насколько мне известно, такую неловкость может искупить только харакири. Вас первым же пароходом отправят в Токио, там преподнесут вам кривую саблю, и вы будете иметь удовольствие вспороть себе живот.
Пленник содрогнулся и с ненавистью взглянул на Ника Картера.
— А что будет, — проговорил он, — если я сделаю то, что вы называете признанием моей вины?
— Если вы выполните мое требование, — ответил Ник Картер, — то никто не узнает о том, что произошло сегодня ночью. Мне останется лишь пожелать вам счастливого пути!
— Значит, вы обещаете мне полную тайну, если я составлю и подпишу подобное заявление? — спросил Мутушими.
Ник Картер ответил не сразу.
Он сел к столу и подпер голову рукой. Какая-то странная усталость вновь овладела им.