Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Ничего я вам не обещаю, — ответил он, зевая, — я требую от вас заявления, в котором вы признаетесь, что организовали в Соединенных Штатах, в частности в столице, целую шпионскую сеть, что лица, участвовавшие в этом заговоре, владеют искусством чтения по губам. Вы поражены, барон, нашей осведомленностью? Вы не ожидали, что мы и об этом знаем? Неужели вы воображали, что американцы настолько глупы? Признаю, задумка хитрая. Но вы были слишком уверены в успехе и в конце концов дошли до того, что стали разглашать содержание частных бесед, обнародование которых не могло
Барон заскрежетал зубами от ярости и стал бросать на своего тюремщика взгляды, полные ненависти и злобы.
— Кто знает, сенатор, — воскликнул он, — быть может, еще придет время, когда вам придется пожалеть о ваших нынешних действиях!
— Маловероятно, — отозвался Ник Картер, пожимая плечами, — так вот, я и говорю: в своем заявлении вы подробно опишете всю структуру организованной вами шпионской сети. Вы назовете имена ваших соучастников и подробно опишете способ, которым вы пользовались для того, чтобы подслушивать беседы высокопоставленных лиц.
— А потом что будет? — с коварной улыбкой спросил барон.
— Потом? Потом я возьму это заявление и доставлю его вместе с вашей почтенной особой к президенту Соединенных Штатов.
Вдруг раздался стук в дверь.
Ник Картер отодвинул засов. На пороге появился Дик Боблей.
Сыщику опять показалось, что трактирщик с бароном переглянулись.
— Что вам нужно? — нетерпеливо спросил Ник Картер.
— Я хотел доложить, что карета подана.
— Отлично. Ну что, барон, вы приняли решение? — спросил мнимый сенатор, обращаясь к японцу.
— Я готов подписать заявление, но лишь с одним условием.
— Не тратьте зря слов, барон, — оборвал его Ник Картер, — ни о каких условиях не может быть и речи. Благодарите Будду, что вы отделались так легко.
Затем сыщик обратился к трактирщику:
— Карета подождет еще полчаса. Вот что еще, Дик Боблей, я не думаю, что люди барона явятся сюда с намерением освободить своего начальника. Но если это все-таки случится, то вы никого не впустите в дом. Впрочем, я вижу в углу телефон. Как только я замечу, что вы пытаетесь меня обмануть, я вызову работников главного полицейского управления в Вашингтоне. Ступайте.
Когда Ник Картер снова обернулся к своему пленнику, он заметил, что у того на лице появилось торжествующее выражение.
— Будьте любезны, освободите мне руки, чтобы я мог писать, — заговорил Мутушими, — надеюсь, вы разрешите мне присесть к столу.
Ник Картер кивнул и вынул из своего бумажника лист бумаги и автоматическую ручку. Затем он связал барону ноги, снял наручники, перенес его к столу и усадил.
— Вот вам бумага и перо, — сказал он.
— Я предпочитаю писать своим собственным пером, — возразил Мутушими, вынимая из кармана тоненькую бамбуковую палочку, — вам не надо направлять на меня револьвер, — продолжал он, заметив, что мнимый сенатор вынул из кармана оружие, — я отлично сознаю, что на этот раз проиграл.
Он снял колпачок с одного конца бамбуковой палочки, на которой появилось золотое перо.
— Как
— Пишите по-английски, — приказал Ник Картер, зайдя за спину своего пленника и наклонившись над его плечом, чтобы лучше видеть, как тот будет писать, — начните так: «Я, барон Мутушими…»
Ник Картер вдруг умолк.
Он все чаще и чаще зевал и в конце концов оперся на спинку стула, опустил голову на грудь и стоя замер совершенно без движения…
Барон Мутушими не шевелясь просидел на своем стуле довольно долго.
Прежде чем начать писать, он незаметно прижал к носу и рту тонкий шелковый платок и при этом направил острие бамбуковой палочки в лицо сыщику.
Из этого острия вырвалась едва заметная струйка пыли, которую и вдыхал Ник Картер. А барон прижимал платок к лицу, чтобы эта пыль не попала ему в дыхательные пути.
Прошла минута.
Барон Мутушими трижды постучал о стол указательным пальцем.
Открылась дверь, и на пороге снова появился трактирщик Дик Боблей.
— Ну что, готово? — спросил он. — Графиня давно уже ожидает.
— Пусть войдет. Ей уже нечего бояться этого бледнолицего дьявола, — прошипел Мутушими и окинул исполненным смертельной ненависти взглядом неподвижно стоявшего за его стулом сыщика, у которого даже глаза были открыты.
— Вы уверены, — спросил барон, — что это на самом деле вовсе не сенатор Марк Галлан, а знаменитый сыщик Ник Картер?
— Совершенно уверен, — ответил трактирщик, — когда я увидел вас в его власти, я ведь сделал вам намек. Ну а теперь я пойду за графиней.
Спустя несколько минут в комнату вошла прелестная женщина в одежде наездницы. В руке она держала хлыст.
Если бы Ник Картер был в сознании, он узнал бы в этой изящно одетой женщине ту самую гейшу, которая явилась ему на огненном шаре.
— Приключение довольно опасное, — проговорила она с очаровательной улыбкой, подойдя к сыщику и обыскивая его карманы, — вот тебе ключи, друг мой, которые, по всей вероятности, подойдут к твоим оковам.
Спустя секунду барон был уже свободен.
— Жизнь моя висела на волоске, — сказал Мутушими, потягиваясь, — если бы он не возымел глупого желания требовать от меня письменного признания и если бы при мне не было моей бамбуковой палочки, то он, пожалуй, на самом деле потащил бы меня к своему президенту.
— Но я никак не пойму, друг мой, — проговорила прелестная незнакомка, — каким образом ты мог очутиться в его власти.
— Я не думал, что он так силен, — ответил барон. — К тому же не забывай, дорогая, что я принимал его за сенатора. Да, ты улыбаешься… Теперь я сам вижу, что поступил глупо, но меня прельщала мысль заставить его проснуться точно в таком положении, в каком он заснул, то есть с рукой на моем затылке. Впрочем, выражаю тебе свою признательность, ты действовала именно так, как следовало.