Американское Вертиго
Шрифт:
– А как температура? – Поинтересовалась Ирина.
– С тенденцией к снижению, – сообщила Глэдис. Всего 2 подъема за сутки и оба легко купировались. Вы можете пока побыть вместе и пообщаться. Ближайшие 25-30 минут мне не нужно выполнять никаких назначений.
Она деликатно отошла, присела за рабочий стол и занялась внесением текущих данных в медицинскую карту пациента – не стоит мешать супругам общаться.
Ирина присела на стул рядом с кроватью и взяла Сергея за руку. Ей показалось, что звуковой ритм пульса несколько изменился. Она глянула на табло монитора и отметила текущую цифру сердечных
Она тихо произнесла: Сережа, ты слышишь меня? И еще раз повторила пожатие. Ответ не замедлил последовать – на мониторе «96 в минуту», да и дыхание несколько участилось. Глэдис, заметив учащение звукового сигнала, оторвалась от бумаг и подошла к Ирине.
– Как вы думаете, он меня слышит?
– Скорее всего, нет. Наверное, отвечает на тактильный раздражитель. Вы пожимали ему руку?
– Да. – Ответила Ирина.
– Я тоже отмечала это учащение пульса и дыхания, когда выполняла медицинские манипуляции и перестилала постель. – Подтвердила Глэдис. – Такое бывает. Доктор Харрис просил мне напомнить вам, что он хочет переговорить. Когда закончите, зайдите к нему в кабинет.
Ирина посидела еще некоторое время, не осуществляя каких-либо попыток разбудить сознание Сергея и вызвать его реакцию на прикосновения, просто держала его за руку. Пульс успокоился и остановился на отметке «72».
– Показалось, – подумала Ирина. Пора идти. Она еще раз пожала руку мужа и встала. Возникшая реакция опять поколебала ее сомнения – пульс снова участился, дрогнули веки и, по левой щеке покатилась крупная слеза. Сомнений никаких нет – он слышит и чувствует. Отдыхай Серёженька, я еще вернусь – тихо прошептала она.
***
Ирина постучала в дверь.
– Да, да, входите, – пригласил Джон Харрис. – Здравствуйте.
– Приветствую вас, Джон. Хотела обсудить ряд вопросов и прояснить для себя текущую ситуацию. Ведь я, как вы понимаете, сейчас живу от встречи до встречи с вами. Что нового в состоянии Сергея за сутки?
– Боюсь, что ничем вас не порадую. Снизили дозу седативных препаратов. На этом фоне никаких признаков возвращения сознания нет. Самостоятельное глотание отсутствует, хотя зондовое питание пока усваивает хорошо. Контрольную томографию не делали – это было бы слишком часто, для такого исследования. Вот, пожалуй, и все.
– Скажите, доктор Харрис, только откровенно. В какой степени вы видите возможность восстановления мозговой деятельности у Сергея? Насколько значимыми будут потери?
– Судя по текущей ситуации, о полном восстановлении речи не может быть. Частично – да, но насколько – я правда не знаю! Да, учитывая локализацию зон поражения в головном мозге, не исключены и серьезные нарушения двигательных функций. Ваш муж может навсегда остаться в инвалидном кресле. Немного погодя, Харрис добавил: К сожалению, вероятность такого исхода очень высока.
Возникла достаточно продолжительная пауза. Ирина переваривала полученную информацию, неспеша взвешивая все моменты. Сергей никогда не согласился бы с жизнью инвалида-колясочника. Его энергия и активность никак не сочетались с такой участью. В ее памяти всплыл разговор с мужем, который состоялся
– Доктор Харрис, поймите меня правильно. Я могу принимать какие-либо радикальные решения только в том случае, если буду иметь достоверные подтверждения гибели головного мозга Сергея. В ином случае об отключении от аппарата и принудительном прекращении его жизни не может быть и речи. Убивать его я не буду!
– Конечно, я с вами полностью согласен. Никаких разговоров об эвтаназии не идет. Подобное предложение никогда не прозвучит. Если будут даже минимальные признаки мозговой активности, вы вправе настаивать на неограниченно долгом времени поддержания его жизни. Правда, это требует значительных финансовых затрат, – добавил доктор.
– У меня есть просьба, Джон. Я хотела бы проконсультировать данные компьютерного исследования мозга у доверенных специалистов в России. Отправка диска – достаточно долгий процесс. Не могли бы вы сделать несколько наиболее показательных принт-скринов и отправить на электронную почту нашего семейного друга. Вот его адрес, – Ирина протянула листочек бумаги.
– Конечно, я сделаю это, если вы настаиваете, – с некоторым холодком в голосе сказал Джон.
– Не обижайтесь, доктор Харрис, я полностью доверяю вам и не сомневаюсь в профессионализме сотрудников госпиталя, но у меня есть обязательства перед нашими близкими людьми в России.
– Я понимаю вас, – немного смягчился Джон. В ближайший час я отправлю несколько слайдов на указанный адрес.
– Спасибо за понимание. – Ирина протянула руку доктору Харрису и по ответному пожатию ощутила, что инцидент исчерпан. – До завтра.
– Ирина! – Джон остановил ее у двери. – Еще одна информация, о которой вы пока не знаете. Конечно, преждевременно вам об этом сообщать, но пришли результаты сопоставления антигенов тканевой совместимости Сергея с данными национальной базы пациентов, ожидающих трансплантацию органов. Наборы антигенов, по крайней мере, у 22 реципиентов практически идеально совпадают. Эти больные ожидают пересадку различных органов – печени, почек, легких, сердца. Некоторые из них поблизости, в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Еще раз извините, что я вам об этом преждевременно говорю.
Ирина ничего не ответила и только слегка кивнула – мол приняла к сведению. Про себя подумала, что доктор мог и не говорить об этом сегодня, а просто отправил материалы Сергея в Россию. С этими мыслями она и покинула больницу. Теперь снова домой. Нужно позвонить Валентину, собрать кое-какие вещи, попытаться просмотреть почту Сергея и вечером перебраться к Нику – ночевать дома не хочется, жутковато как-то. Да, нужно сигнализацию перед уходом включить…
Подъезжая к дому, Ирина заметила, что навстречу ей проехал такой же пикап «Рипэйр-Экспресс», как встретился утром. Номер, конечно, не запомнила. За рулем человек в фирменном комбинезоне. Их много здесь мотается – успокоила она себя.