Америкен бой

Рогоза Юрий

— Зовут тебя как?

Было глупо перекрикиваться через весь зал, но про­тиснуться друг к другу оказывалось невозможным.

— Вячеслав Михайлович! — гаркнул Железяка и при­осанился. Но потом гонор с себя скинул и добавил, впрочем, столь же зычно:

— Слава. А что?

Ника он уже рассмотреть не мог, но из толпы очень ясно услышал его голос:

— Ничего! Просто я теперь знаю, как будут звать моего сына!

На Железяку начали оглядываться, да он и сам расте­рялся. Потоптался на месте, не зная, куда деть руки, попытался прикурить, но

вовремя заметил постовых ми­лиционеров, и, что-то вдруг решив, двинулся в их сторону.

* * *

Ник отстоял очередь к единственному пограничнику, который лениво и долго проверял паспорта и соответст­вие виз дате отлета. Иностранцы тихонько поругивались, но не сильно, видимо уважая обычаи чужой страны. Ник продвигался медленно, страшно медленно. Вот уже и по­дошло время вылета, но проверка все тянулась и только то, что за Ником тоже стояло довольно много народу на этот рейс, несколько успокаивало его.

Наконец перед ним остался всего один человек и через его плечо Ник видел, как пограничник тщательно прове­ряет документы. Мало того, за ним стояли еще двое, а чуть дальше, у выхода, офицер.

И вдруг Ник с отчаянной ясностью понял, что это все не просто так. Что это его ищут. Что кроме милиции есть еще другие службы — разведка, КГБ... И вот, значит, не только Железяка его вычислил.

Он протянул свой паспорт и обреченно огляделся. Отсю­да даже он не смог бы вырваться. Одна рука почти не дейст­вует, ноги хромают обе... Где-то в зале Железяка, у него пи­столет, но там патронов нету. Да и вообще, в такой ситуации только полный подонок мог рассчитывать на его помощь. Вообще, чтобы не дай Бог не встретиться надо было бежать в другую сторону... Самолет захватывать? Вообще-то само­лет он водить умел, но сама мысль показалась тусклой.

Тут офицер, что стоял у выхода, хозяйским жестом Отобрал у пограничника паспорт Ника, мельком глянул в него и вежливо спросил:

— Господин Ник Маккензи?

— Да,— стараясь не выдать своего волнения ответил Ник.

— Пройдемте, пожалуйста, с нами. Как из под земли вокруг Ника появились еще два дюжих погранца.

— Но мой багаж уже в самолете...— Зачем-то подра­жая американскому акценту запротестовал Ник,—Я аме­риканский гражданин...

— Пройдемте, пожалуйста...

Это броня вежливости и показного уважения. Пусть вырваться ему бы и не удалось, но побеспокоил бы он всех тут знатно. Ник прикинул диспозицию и решил-таки пройти с ними до кабинета или комнаты... В толпе зате­вать драку не следовало. Вот из комнаты, если уложить всех, если нет повторной проверки у трапа...

Его ввели в маленькую административную комнатен­ку, где за столом сидел пожилой майор, который поднял на Ника глаза и посмотрел с нескрываемым любопытством.

Ник попытался сканировать остальные помещения, но ему это не удалось. От нечеловеческого напряжения рас­калывалась голова.

Майор тем временем медленно встал и отдал Нику честь:

— Значит, с лейтенантом Мухиным служили? — спро­сил он.

Ник

ничего не ответил, слова не давались языку. Неужели Железяка? Слава?..

— Он вас проводить не успел, просил передать... И майор подал Нику часы.

— Что это? — не понял Ник, но на всякий случай руки за часами не протянул.

— Командирские часы,— просто ответил майор.— Десантный вариант. Я так понимаю, что подарок.

На этот раз Ник взял часы, повертел в руках.

— Отличные часики, противоударные, водонепрони­цаемые... Век не сносить,— заметил один из пргранцов, заглядывая Нику через плечо.— А Мухин это который, Железяка что ли?

Он обратился к майору. Тот кивнул.

— Настоящий мужик,— отметил погранец.—И как с ним служить было?

Ник ничего не ответив показал большим пальцем вверх: «Во как!» И был уверен, что ничуть никого не обманывает.

— Только выставлены неправильно,— заметил майор.

 Ник повнимательней взглянул на циферблат:

— Нет, все правильно. Просто это нью-йоркское вре­мя...

И он пошел на посадку.

* * *

Железяка подошел к пятому окну.

— Вот, багаж получить,— он протянул девахе квитанции. Та просмотрела быстро, что-то черкнула на каком-то счете и протянула Железяке:

— С вас за хранение...

— Сколько? — не поверил своим глазам Железяка.

— Три места, четыре дня. Платите, гражданин Макензи, не упирайтесь.

И только Железяка собирался сказать, что он никакой не гражданин Макензи (эта тоже перепутала ударение), как очень ясно представил себе последствия.- А откуда у вас квитанции? А ваши документы? А кто может под­твердить, что гражданин Макензи (и на этот раз перепу­тают...) действительно поручил вам взять его вещи?...

Конечно, все выяснится через двадцать минут. Но сейчас этой колготни не хотелось ужасно.

Он поджал губы и выгреб у себя из карманов все-деньги, какие были. Пересчитал., Их еле-еле хватило, чтобы оплатить эту странную услугу.

Деваха подмахнула листочек, протянула слепую ко­пию Мухину и выставила перед ним...

Он не поверил. Но это были три громадные бело-сине-красные, полосами, сумки.

— Вот тряпичник, а! — в тоске пробормотал он.

Но делать было нечего, приловчился, все три взвалил на себя и поплёлся к выходу.

— Такси не надо?—немедленно подскочил к нему какой-то щупленький человечек, очевидно не признав.

Зато Железяка признал. Он кивнул и проследовал за тем к такси. Сумки плюхнул на заднее сиденье, сам сел впереди. А когда за руль ввалился водитель, он широко ему улыбнулся и, достав одной рукой свое удостоверение, а другой пистолет, сказал:

— Знаешь, мне показалось, что день сегодня неудач­ный. А оказалось — просто классный денек! Поехали в управление, милый.

Шофер очумело стронул машину с места и попытался проныть что-то:

— За что?..

— А не надо у конкурентов дырки в колесах делать,— спокойно заметил Железяка.— Я же предупреждал...