Аметистовый блин

Трускиновская Далия Мейеровна

Он снял трубку и набрал номер ведьмы.

Откликнулся, как и следовало ожидать, Маркиз-Убоище.

– Как она там? – спросил Сережа.

– Как-как! В церковь бегала, святой воды и свечек принесла, теперь вон очищается… – проворчал филармонический артист. – Перепугалась же до полусмерти. А ты?

– Не до полусмерти, – тем же тоном отвечал атлет. – Слушай, встретиться надо.

– Не надо, – сказал Маркиз-Убоище. – Мы ничего сделать не можем.

– Но ведь ей же удалось раскрыть камень! Погоди, не клади трубку, у меня идея!

– Вон и

у Наследника идеи были… – похоронным голосом напомнил филармонический артист. – А где он теперь? Все, с меня мистики хватит! А что еще будет, когда обнаружится, что Наследник исчез? Ведь я же последний его видел!

– Ты? – Сережа хотел было напомнить артисту обстоятельства, но тот перебил.

– Меня соседи знают! – заорал он. – И еще то ограбление! Все одно к одному! Сперва я грабителей привел, потом он вообще исчез!..

Сережа бросил трубку первым.

Положение было безвыходным.

Из совещаний с отцом Амвросием вытекало, что судьба шкатулки непредсказуема. С одной стороны, могла быть какая-то связь между давними покупателями, еще к деду приходившими за шкатулкой, и фирмой на шестнадцатом этаже. С другой стороны – кто их там разберет! С одной стороны – трое грабителей, главарь которых так ловко уболтал Маркиза-Убоище, что он сам привел их к Наследнику, могли быть посланцами фирмы. А с другой – на кой ляд в Большом Бизнесе магические камни? Конкурентов в них, что ли, сажать? Так по нашим временам пристрелить конкурента – не такое уж дорогое удовольствие. И незачем для этого с мистикой связываться…

Был еще и такой вариант – заграничные маги попросили Николая Юрьевича о содействии. Но в таком случае – почему шкатулка до сих пор у него дома?

А ведь Данка очень хочет оттуда выбраться! Она дважды звала на помощь – по телефону и в тот день, когда отца Амвросия угощали в особняке. Майка же сообщила, что ей безумно хорошо, и сгинула…

Если камень может затащить в себя алкоголика, то почему бы ему не проделать это с женщиной, одурманенной наркотиками?

Думал Сережа, думал, а потом вышел в зал и прямиком, стягивая с себя на ходу футболку, направился к большому зеркалу. Встал, напрягая грудную мышцу, – вроде ничего. Повернулся в профиль, демонстрируя сам себе напряженный бицепс, – тоже неплохо.

– Во, блин!.. – услышал он за спиной. Новички восхищались тренером.

А сам тренер повесил голову и побрел обратно в свой закуток.

Только один путь оставила ему судьба, только один!

Сережа не мог осуществить свой план без Лилианы. Ведьма находилась под влиянием временно протрезвевшего Маркиза-Убоища. Филармонический артист, конечно, артистичен… Но, если поставить его рядом с Сережей, он явно проигрывает – и по комплекции, и по рельефу мышц. Да и просто по физической силе, не говоря уж о силовой выносливости.

Ведьма связалась с Маркизом-Убоищем только потому, что он начал активно к ней приставать. И, возможно, потому, что осознавала свою ущербность – не с такими формами соблазнять атлетов… Но если атлет явится к ней с конкретным намерением – она же не станет

держаться за Маркиза-Убоище!

Таким образом удастся избавиться от влияния перепуганного артиста и пустить в ход свое собственное влияние.

Приняв это удивительное решение, Сережа как-то не подумал о свечке, тряпке и разбросанном на трех ночных перекрестках горохе. Вспомнил он о навеки утраченном венце безбрачия уже когда подъехал на Майкином «гольфике» к дому Лилианы и искал, где бы припарковаться.

И стало ему жутко!

Тем более, что ехал он к Лилиане отнюдь не с пустыми руками, а купил завернутые в целлофановую кружевную юбочку розы. Такого с ним уже четыре года не случалось…

Сережа не питал матримониальных намерений. При одной мысли о законном браке его кулаки сами собой сжимались. Но эти розы… Должен ли мужчина, идущий просто-напросто совращать женщину, вооружаться таким многообещающим букетом?

Если бы Сережа не был атлетом, он сунул бы розы в мусорник и дал деру. Но у него было особое понятие об атлетизме. Человек, перетаскивающий за тренировку несколько тонн железа, не может отступать, хоть тресни! Человек в броне накачанных мышц не имеет права на страх. И так далее.

Поэтому Сережа выставил перед собой букет, как, возможно, его далекий пещерный предок при встрече с саблезубым тигром выставлял перед собой дубину, и двинулся вверх по лестнице.

Лилиана жила на пятом этаже. Когда Сережа приближался к третьему, он услышал шаги. Кто-то бежал по лестнице, и, судя по тому, что не налетел на атлета, не сверху вниз, а снизу вверх.

Ес-тест-вен-но… тьфу, до чего же прилипчивым оказалось разбитое на выразительные слога словечко!.. Так вот, естественно, Сережа на эту побежку не обратил никакого внимания. Мало ли кто и зачем по лестницам носится. Тем более, что ждал его подлинный сюрприз.

Он уже заносил ногу на последнюю ступеньку, когда дверь Лилианиной квартиры распахнулась и оттуда вылетела большая дорожная сумка. Она была запущена слабой и неумелой рукой – даже по лестнице не прокувыркалась, а шлепнулась в двух шагах от двери.

Вслед за сумкой выскочил человек – и тут же дверь захлопнулась.

Узнать человека было затруднительно – сперва Сережа даже подумал, что ему раскроили голову и наружу посыпались мозги. Но странные это были мозги, какого-то свекольного цвета с белыми кляксами, и они именно сыпались, а человек обеими руками их еще и стряхивал.

Сережа пригляделся…

– Хорош, – неодобрительно сказал он.

– А, это ты? – удивился Маркиз-Убоище. – Ну, ты – вовремя!

Он вытер благородную физиономию и облизал руку.

– Майонез? – уже сообразив, что это за мозги такие, спросил Сережа.

– Ну!.. – Маркиз-Убоище вычесал пятерней из густых волос кусок селедки, взял его двумя пальцами, как бы собираясь съесть, но поморщился и выкинул в лестничный пролет.

Сережа мог бы поклясться – «селедку под шубой» Лилиана изготовила в той самой салатнице, куда лила заряженную воду и клала заговоренные камни.