Амир
Шрифт:
– Закрой глаза.
Я послушно прикрыла глаза, для полной уверенности, чтобы уж точно ничего не увидеть, закрыла лицо руками. И вдруг тихий шепот, никакого грозного тона, почти просьба:
– Ничего не бойся.
– С тобой не боюсь.
В салон самолета мы просто вошли, ну, мне так показалось, я вдруг услышала легкий гул, и Амир посадил меня в мягкое кресло.
15
Это был штабной самолет, кругом стояла, висела, как-то закреплена на стенах разнообразная техника. Я долго озиралась вокруг, рассматривая ее, и спросила:
– Ты
– Это самый защищенный самолет, в него можно бить ракетой.
Ну, да, только на нем такую ценность, как я, и возить.
– Скоро будет готов другой.
– Этот уже устарел?
– Самолет для тебя.
Для меня? Я чуть не расхохоталась, и куда я на нем летать буду? Амир понял мой вопрос и пересел ближе ко мне на откидной стульчик, легко обойдя стол, весь заставленный странным аппаратом с проводками. Я только сейчас осознала, что сижу в кресле, которое всего скорее его, раз перед ним такой стол.
– Мы полетим в Испанию…конечно, если ты захочешь.
– Хочу, я никогда не была в Испании. Я вообще нигде не была, только в Стамбуле…несколько дней.
Он опустил глаза, напоминание о тех днях почему-то расстроило его, и я сразу заговорила:
– В Испании у тебя есть дом?
– У тебя.
Ах да, мое приданое, я совсем забыла. Моя улыбка обрадовала его, и он сказал уже другим тоном:
– Твой дом готов к встрече с тобой.
– Он меня ждет?
– Ждет.
– А Мари полетит с нами?
– Ты бы этого хотела?
– Да. Если она сама захочет.
– Хорошо.
– А где она?
– Занимается своей школой.
Неугомонная, как Фиса, сразу побежала выяснять, что с ее питомцами произошло, пока ее не было. Дочь своего отца.
Амир смотрел на меня и думал какую-то мысль, которая тревожила его, я глубоко вздохнула и решилась:
– Говори, что ты хотел у меня спросить.
Он на мгновение опустил глаза, но тоже решился, поднял темный взгляд:
– Рина, я прошу… если у тебя возникнет хоть капля сомнения…
– В чем?
– Во мне…если ты почувствуешь страх передо мной…
И я засмеялась неожиданным для меня самой тихим смехом:
– Это тебе надо меня бояться, потому что я теперь наполнена силой горных духов, а если песни петь буду, то сам от меня сбежишь. Фиса сказала, что в них сила, в купе с моим исполнением грозная до невозможности. То есть никто не выдерживает.
Амир смог только взглянуть на меня и сразу опустил глаза.
– Я скажу, если мне будет…страшно рядом с тобой…я скажу. Ты не решай за меня, женщина – существо непредсказуемое: сейчас думает одно, через минуту другое.
И это говорю я?! Та, которая никогда ничего не делала, не подумав триста раз? Которая держала свои эмоции в железном кулаке и никогда не позволяла им выплеснуться хоть капелькой? Только уже с Амиром однажды каприз выдала, и то сама удивилась. Значит, есть надежда, пусть считает, что я на самом деле такая. И я разошлась от собственных мыслей.
– Ты побольше мелких предметов приготовь, я ими кидаться буду. Если перестану, забьюсь в угол, тогда и спрашивай, может, на самом деле испугалась, но сразу не верь, вдруг я не о тебе в углу думаю, окажется, что туфли жмут, а ты не понимаешь моего
Ум великого воина не смог осознать мою тронную речь. Амир сначала побледнел, потом опустил глаза, снова посмотрел на меня, теперь уже удивленно.
– У тебя жмет обувь?
– Нет, но может получиться так, что я… так решу.
Мне понравилось вводить Амира в состояние непонимания, он действительно не понял, что я сказала. И я решила усилить эффект.
– Ты стратег, все продумываешь и идешь к цели, а я…я могу отвлечься, увижу что-нибудь, и уже отвлеклась, красивую штучку какую-нибудь, или мысль придет в голову, и я уже ее думаю. У женщины с мыслями совсем сложно, она ведь даже может сразу несколько мыслей думать, правда, а когда несколько сразу, то они могут перепутаться, и уже не знаешь, какая есть та, которую думала первой, а какую второй.
И вдруг последовал неожиданный вопрос:
– Это обман?
Стратег, сама определила, но я смогла сразу ответить на этот вопрос, оказалось, что очень важный:
– Все определяется поступками, если за словом следует поступок, значит не обман.
Я сделала вид, что совсем не придала значения его вопросу и сразу спросила:
– А из самолета мы также выходить будем на ходу?
– Нет.
Амир резко встал и ушел в кабину пилота. Вот так, жена, теперь каждый момент он будет рассматривать с точки зрения возможного обмана, и требовать от меня подтверждения поступками. Скажем откровенно, я его еще ни разу не обманула, все что обещала, выполняла.
Я отвернулась к окну, чтобы Амир не заметил, как я волнуюсь. Вот в чем наша задача, вот что означает найти тропиночку друг к другу, поверить можно только тогда, когда понимаешь. И не только я должна поверить Амиру, но и он должен меня понять, мне поверить. И никакая ложь в этом не поможет, только настоящее, иначе ничего не получится, мы на самом деле оба погибнем. Энергия объединяется чувствами, эмоциями, а их словами не обмануть. Вот почему мое тело его чувствует, оно контролер действительного отношения. Позволил себе Амир недоверие словами, и все, сразу сработало. Значит и у него так же. Это не раздвоение личности, это закон нас так проверяет, его моей болью, хотя почему только его, и меня тоже. Нас обоих проверяют на вшивость самым жестоким образом, сумеем ли мы понять друг друга в состоянии полного недоверия и жуткой боли. Цена слишком велика, целый мир. Мир, в котором и для меня появились те, кто стал мне дорог, не только Фиса и Мари, Алекс и Вито, мутанты в школе, даже те боевики, которые охраняли нас в горах, и девушки-бойцы из гарема.
– Мы подлетаем.
Как долго Амир смотрел на меня, пока я думала свои умные мысли и смотрела в синюю даль? И что он думал о моих мыслях, верил ли? Мне не удалось изобразить легкомысленную улыбку, я, так же как и он, смотрела в его темные глаза с явным сомнением.
– Ты обещала сказать.
– Скажу.
А вот вам и первая реакция на слова об обмане. Что ж, и моя очередь наступила.
– Как девушки? Никто не пострадал?
– Нет.
Правда, глаза стали ясными, ни тени в ответе, обещал защитить и защитил. Амир улыбнулся неожиданной, почти ласковой улыбкой, казалось, что ждал от меня этого вопроса.