Амнезия творца
Шрифт:
– Так куда подевался Кэйл? И Гвен?
– Кое-кому пришлось еще хуже, – прошептало деревце.
– То есть?
– Илфорд превращает людей… в вещи. Вот почему у него такая уйма барахла.
Часы окинули взором великолепную гостиную, сияющую полировкой мебель и прочие вещи, расставленные и развешенные с идеальным вкусом. Заглянули и в кухню, набитую самой диковинной снедью.
"Да, – осознали они. – Часы – это еще не самый худший вариант».
Илфорд по-прежнему стоял неподвижно у лестницы, перечил земному тяготению и инерции движения. А часы
Снаружи на окнах замерзли искорки дождевых капель. Дождь притих, словно на него цыкнули.
Крайнее деревце бонсай заплакало. Листочки жалко затрепетали, голос понизился до гнусавого писка:
– Ну почему я один должен все помнить? Часы долго молчали.
– Я не знаю, – сказали они наконец.
– Я ведь только привез тебя и ни во что нe совался, – прохныкало деревце. – Думал, ты сумеешь помочь Кэйлу. Мне нет дела до планов Илфорда. Я и терпел-то все ради Кэйла. А тебе, наверное, на него плевать. Ты ведь его даже не помнишь, он тебе никто…
– Кое-что помню. Да и кассету смотрел…
– Кассета – фигня, – буркнуло деревце. – Я помню прошлое. Когда Кэйл был настоящим.
– Но он и сейчас здесь, – сказали часы. – В твоем холодильнике.
– Кэйл был сильным. Когда все переменилось… когда Илфорд все переменил, Кэйл выжил. Ваял всякую муру виртуальную, потому и выжил. Спрятался в компьютере. Вот откуда вся эта хрень взялась, строительство миров… А потом Илфорд сломал компьютер.
– Ну а наркотик откуда? Деревце замялось.
– Это, наверное, из моих желаний, – смущенно проговорило оно. – Иногда и у меня получается…
Компьютеры и наркотики. Часы вспомнили первые сны Хаоса на автостраде, когда он вышел из радиуса действия Келлога. С домом у озера. Его желания тоже находили лазейки.
– И теперь Кэйл прячется здесь, – сказали часы. – В твоем холодильнике.
– В холодильнике… Илфорд не додумался отобрать. И часто оставлял меня надолго одного. Наверное, потому что я такой безобидный придурок.
– Но Кэйл и в Илфорде.
– Это не Кэйл! – рассердилось деревце Только часть Кэйла. Илфорд ее украл. А Гвен?
Гвен была слабее, чем Кэйл. Часы подумали и решили, что о Гвен и Кэйле знают уже достаточно.
– А со мной что было? – спросили они. – Как я в Вайоминге очутился?
– Когда начались перемены, ты тут был. Помнишь?
Часы, пытаясь отрицательно покачать головой, чуть не вытряхнули маятник.
– Нет, – произнесли они.
– Илфорд хотел, чтобы ты вместе с ним работал. Из-за тебя постоянно с Кэйлом цапался. Потом вы с Гвен собрались уезжать, вот тут-то все и случилось. – Деревце снова заплакало. – Даже Кэйл не помнит. Только я.
– Ты хочешь сказать, это Илфорд все изменил?
Деревце утвердительно всхлипнуло.
– И как же я вырвался?
– Тебе такое приснилось… У нас у всех крыша съехала, – пискляво ответило деревце. – Когда очухались, ты уже исчез. В Вайоминг, должно быть, смылся. Мирки шизовые в пустыне лепить.
Похоже на правду,
И Келлог довершил начатое Илфордом. Постарался, чтобы Эверетт забыл прошлое.
– А ты всегда оставался, – сказали часы. – Ни разу не сбежал.
– Да, – подтвердило деревце.
– Ты предан Кэйлу.
– Я думал, Кэйл, может, вернется, когда Илфорд получит все, чего хочет. А после думал, ты сумеешь его вернуть.
– Увы.
– Почему?
– Не могу, и все. Даже если б мог, как бы это выглядело, по-твоему? В точности как Кэйл возвращал Гвен.
– Ну, раз не хочешь помочь, проваливай, – смирилось с поражением деревце. И добавило:
– Если сумеешь.
Часы посмотрели на Илфорда, замершего на одной ноге, на окно, за которым застыли дождь и туман. По-прежнему трудно было поверить, что за пределами этой комнаты – мир. Что вещи вокруг – не просто вещи. Что Илфорд – не просто Илфорд.
Часы возненавидели Илфорда. И эту комнату, сотворенную им, и свое нынешнее обличье. Возненавидели так люто, что им приснился сон наяву. Им приснилось пробуждение.
И раздался грохот…
Что было похоже на взрыв. Гостиная провалилась в подвал. Эверетт, Фолт и Илфорд дождем посыпались в комнату Кэйла, вместе со стульями, лампами, буфетами, картинами, растениями и стеклянным кофейным столиком, который вдребезги разлетелся посреди комнаты, ударясь о старенькую кушетку. Бонсай превратился в груду земли, черепков и корней, на него упал Фолт. Золотые часы грянулись о бетон подле головы Эверетта и развалились, щелкнув напоследок, словно хотели доложить, что связь времен восстановлена и они с честью погибают на боевом посту. Илфорд, не выпуская из руки стакан скотча, обрушился на старенький холодильник и съехал на пол. Осколок стакана вспорол ему ладонь. Потекла кровь. С рубашки капало виски.
Эверетт посмотрел вверх, в гостиную. Пол исчез, обиталище Илфорда соединилось с логовом Фолта. Стены были ободраны подчистую, неведомая катастрофическая сила увлекла вниз все без остатка. Даже мраморная каминная доска валялась, расколотая, перед дверью. Картину Илфорда – величавый залив, устланный туманом, – проткнула, точно кол, лампа Фолта.
Снаружи ровно шумел дождь, шевелил листья на деревьях, бился о булыжники дорожек.
Илфорд и Фолт выбрались из-под обломков и теперь, тряся головами, ощупывали ушибы и рассматривали ссадины.
Эверетт не стал себя ощупывать.
– Билли, убирайся, – велел он.
– Чего?
– Уходи. Беги.
– Куда?
Илфорд обморочно пошатывался возле холодильника.
– А что, некуда? – спросил Эверетт. – Не к кому?
– У меня был Кэйл.
– Понятно. Беги на юг, в армию Вэнса. Там тебя увидят сверху, подберут. Билли, куда хочешь беги, только здесь не оставайся. Но сначала дай ключ от мотоцикла.
– Чего?
– Ключ от мотоцикла. Он мне нужен.
– Бежать? – переспросил Фолт. – Ты это всерьез?