Амнезия
Шрифт:
Вот, например, эта больница. Все больницы такие? Ей казалось, что нет. В голове сиз дело представление о слове «больница». Она видела широкий коридор с желтым линолеумом. В некоторых местах линолеум был содран. Вдоль коридора стояли кровати. Это были другие кровати, не такие, как у нее. Они были с сетками, провалившимися до самого пола. На них лежали и сидели люди в одинаковых грязно-розовых халатах.
Откуда это воспоминание? Из дальнего прошлого? Из другой страны? Она, еще даже не знающая своего имени, могла видеть эти больницы в детстве, а могла и незадолго до того, как потеряла
В любом случае, ее сегодняшняя больница – хорошая. Она может себе позволить хорошую больницу.
Марина пришла в сознание несколько дней назад, и перед ее кроватью побывали белая медсестра, тетка с нитроглицерином (Елена Павловна) и Иван Григорьевич. В палате почти постоянно находилась массажистка. Приходили также какие-то другие люди. Она поняла, что это медики. Если рассуждать разумно, то за эти дни должны были появиться близкие. Хоть в проеме двери, хоть на краю стула, но они, возможно, даже одетые в белые халаты, должны были бросить на нее взгляд. А она этот взгляд должна была почувствовать.
Но за несколько дней ни один из родственников так и не появился. Они за границей? Они просто откупились от нее, оплатили эту больницу и успокоились? Или их вообще нет?
Может, ее родственник – Иван Григорьевич? Его взгляд был наиболее похож на тот, которого она ожидала.
Всех этих мыслей как раз хватило на несколько дней. Она блуждала по дорогам и закоулкам разума, не насилуя себя, позволяя мыслям следовать за ближайшими ассоциациями.
Она откуда-то знала, что в одном из этих закоулков может прятаться она сама. Только так, случайно, можно найти себя, вытащить из тьмы со всем прошлым и настоящим. Она знала также, что можно не найти и не вытащить.
Она знала! Спрашивается, откуда? Она очень образованна? Она умна? Она медик?..
Дверь палаты стала медленно открываться.
Марина привычно вдавила затылок в подушку. В коридоре были окна, и она уже научилась прятаться за краем одеяла, чтобы свет не делал больно глазам.
– Лёлик? Это ты? – спросил от двери приглушенный мужской голос. – Я ничего не понимаю! У меня ум за разум заходит! Ты почему меня не предупредила?!
«Меня зовут Лёлик? – подумала она. – Это что за имя: Оля? Ляля? Эльвира? Лина?»
– Лёлик, я чокнусь! – мужчина перешел на шепот. – Я почти месяц не сплю!.. Слушай, сюда, кажется, идут. Я побегу, мне нельзя…
Она решила посмотреть на говорившего. Осторожно потянула рукой; из-под кромки одеяла, как из-под горизонта, начал всходить свет. Но тут дверь хлопнула, и снова стало темно.
Быстрые испуганные шаги удалились влево, а справа стали приближаться шаги неторопливые, зато уверенные и многочисленные.
Она предусмотрительно прищурилась.
Все правильно: дверь распахнулась, лучи за краем одеяла опять вспыхнули, в комнату, судя по всему, вошли несколько человек.
Эти были опытные, они сразу же закрыли дверь. Марина высунулась из-под одеяла.
Иван Григорьевич, белая медсестра и двое пожилых. Пожилые без халатов – у нее забилось сердце, – но она посмотрела им в глаза и как-то поняла, что и они не родственники, а врачи.
– Как меня зовут? – шепотом спросила она. – Оля? Эльвира?
Все четверо опешили,
– Вы что-то вспомнили? – воскликнула женщина.
– Да.
– Что?!
– Вначале скажите, как меня зовут.
– Вас зовут Марина. «Марина? Это не Лёлик».
– Так что вы вспомнили?
– Сюда легко пройти чужому? – снова спросила она.
– Какому «чужому»? Что вы вспомнили?!
– Сюда невозможно пройти чужому, – внимательно глядя на нее, сказал Иван Григорьевич. – Здесь строгая охрана. Вы чегото боитесь?
– Что вы вспомнили? – не унималась пожилая.
– Я ничего не помню, – прошептала она.
– Милая Мариночка, – женщина говорила мягко, но ее взгляд, брошенный на белую медсестру, был холодным и требовательным. Та сразу поняла: метнулась к стулу, приподняла штору на окне. «Медицинское светило, – подумала Марина. – Профессор». – Милая Мариночка, вы долго находились без сознания, – женщина села на принесенный медсестрой стул, мужчины застыли у стены. – То, что у вас сейчас такое состояние – не страшно. Вы живы – и это главное. Теперь все будет хорошо.
– Вы профессор?
– Вы меня помните?
– А вы меня знаете?
– Я вас наблюдала в начале болезни и очень рада, что вы поправляетесь.
– Что со мной было?
– Вы попали в аварию и долгое время находились в коме. К сожалению, так бывает нередко. Но теперь все хорошо. Здесь очень хорошая клиника, вас прекрасно лечат, это их заслуга, что вы поправились. У вас сейчас нормальные анализы, мышцы пришли в норму. Но у вас ретроградная амнезия. Это такое заболевание, при котором человек не помнит почти ничего из того, что было с ним до болезни. В большинстве случаев память восстанавливается. Иногда полностью, иногда частично. Вы молодая, и у вас сильный организм. Очень сильный! Думаю, что все будет хорошо. Главное – не паниковать.
– Да я и не паникую, – сказала Марина. Про себя она несколько раз произнесла слово «Марина». Мозг никак не отреагировал. Тогда она произнесла: «Лёлик». Тоже ничего.
– Откуда вы знаете, что я профессор?
– Догадалась.
– Догадались? Как?
– По тому, как вы посмотрели на медсестру.
Женщина переглянулась с пожилым мужчиной. Тот улыбнулся.
– Это ваш муж? – спросила Марина.
– Тоже догадались? – видно было, что женщина не поверила. – Ну, если дело так дальше пойдет, то все будет нормально.
– Где мои родственники?
Этот вопрос привел их в замешательство. Только Иван Григорьевич смотрел не растерянно, а очень сосредоточенно. Вообще, у него был не медицинский взгляд. Какой-то другой…
У нее внезапно заболела голова.
– У вас есть мать, – сказал он. – Она живет в другом городе. Ее зовут Елена, вот ее фотография. Может, вспомните?
Он подошел к кровати, поднес к ее глазам фотографию. На ней Марина увидела немолодую стройную женщину с короткой стрижкой и недовольно надутыми губами. Губы были красивые – полные и ярко накрашенные. У женщины был капризный вид, она как-то странно изогнула шею, словно говорила: «Ой, да отстаньте!» Мало того, что она была совсем не знакома Марине, она ей еще и не понравилась. Сказать ли об этом пожилой?