Амнезия
Шрифт:
– У вас все в порядке?
– Все нормально, я просто…
– С вами уже связывались?
– Нет… Со мной… Нет, – ответила я, предположив, что детектив имел в виду Лору Бишоп.
– А парень все еще там, у вас?
– Да.
– Как он себя ведет?
Я подошла к окну спальни, мансардному боковому окну под сводчатым потолком. Вид на озеро тот же, только со второго этажа. Джони и Майкл больше не сидели в креслах. Их полотенца тоже исчезли. Быстро подойдя к двери, я осторожно закрыла ее и тихо ответила:
– Пока все нормально.
– Он куда-нибудь ездил?
– Только с моей дочерью. Просто поесть.
– Какие-нибудь подозрительные звонки?
–
– Он. Звонил ли он…
– Об этом мне ничего не известно. Простите, детектив, но ведь это я позвонила вам.
– Да, я понимаю, – немного помолчав, признал Старчик. – Он, разумеется, мог бы договориться о встрече с ней другим способом. Но я не советовал бы следить за ним. Этого я не предлагаю. Ясно?
Закрыв глаза, я встряхнула головой, пытаясь прочистить мысли.
– Я позвонила вам, чтобы узнать: вы когда-нибудь отслеживали перемещения Томаса Бишопа после суда?
– Полагаю, он переехал к сестре матери, то есть к своим тете и дяде.
– Но после этого вы не следили за его жизнью?
– Нет. Это не в моей компетенции.
– Я просто подумала… раз вы приехали к дому Бишопов…
Старчик ничего не ответил.
– Возможно, он теперь живет в Аризоне, – сказала я, – но, может быть, там живет вовсе не он. У нашего Майкла Рэнда весьма… интригующая история жизни. Он учился в университете. Его родители умерли…
– Вы сумели это точно выяснить?
– Моя дочь познакомилась с ним в универе.
– Ага. Значит, она может подтвердить, что он был там какое-то время?
– Он играл в команде по лакроссу. Они сказали, что познакомились сразу после Пасхи.
– Команда по лакроссу… – забормотал Старчик, похоже, делая заметки, – Пасха… Какой университет?
– Колгейт. – Мне уже расхотелось разговаривать с ним.
– Ага. Ладно. И вы не заметили никаких странностей в его поведении?
Я припомнила все нюансы нашего общения за последние два дня. Майкл признался в некоторых затруднениях, но в целом являл собой воплощение любящего парня. Общаясь с нами, он не выказывал ни упрямства, ни высокомерия, возможно – только очаровательную нервозность и обычную застенчивость, если, конечно, речь не заходила об интересных ему темах – к примеру, социальных сетях. Короче говоря, если у него и есть недостаток, то он заключается в чрезмерной безупречности.
– Детектив, могу я спросить вас… Вы, видимо, очень заинтересованы в этом деле. Но если Лору Бишоп решили освободить условно-досрочно, значит, ее дело пересмотрели. Значит, она отличалась хорошим поведением. И все же вчера вечером вы сидели возле ее дома…
Старчик так долго молчал, что я уже подумала, не прервалась ли связь.
– Доктор Линдман, – наконец тихо произнес он, – я думаю, в этом деле осталась реальная проблема.
Я терпеливо ждала продолжения.
– Где вы отдыхаете, в Лейк-Плэсиде?
– Вы навели обо мне справки?
– Вы живете в пятнадцати милях от тюрьмы «Колд Брук».
Это правда, и я не сочла нужным подтверждать ее.
– Для вашей же безопасности, – продолжил Старчик, – не пытайтесь следить за этим Майклом Рэндом, особенно если вам покажется, что он отправится на встречу с ней. Они могут быть опасны. Сейчас я должен идти. Мы еще поговорим.
И он дал отбой.
Глава 25
Я уже заканчивала готовить ужин – выложилась по полной, у меня даже возникло ощущение, будто я практически
– Привет, – сказал он, подходя, чтобы обнять меня. – Пробка рассосалась быстрее, чем я ожидал. – Его улыбка исчезла, когда он заметил мои синяки и маленький порез. – Мам, что случилось?
Я обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь.
Мой сын дома.
Но рассусоливать некогда, надо закончить готовку.
16
Десятиборье (декатлон) – вид многоборья, где в первый день атлеты соревнуются в беге на 100 и 400 м, прыжках в длину и высоту и толкании ядра, а на второй – в беге с барьерами и беге на 1,5 км, метании диска и копья и прыжках с шестом.
– Чем ты тут занималась? Подралась, что ли, с кем-то?
– Я сбила оленя.
– Как?.. Похоже, тебе здорово досталось! – Шон последовал за мной по кухне. – Спорю, во всем виновата эта дурацкая машина. Ты знаешь, кстати, что такие столкновения могут иметь огромные последствия? Зачем ты возишься с ужином? Мам, тебе нужно отдыхать.
Протесты и беспокойство Шона, видимо, мотивировали всех остальных. Майкл предложил накрыть на стол, а Джони взяла на себя последние этапы приготовления и принялась делать тосты и раскладывать закуски. Пришел Пол и, наконец, отвлек на себя внимание Шона. Отец и сын обнялись и начали тихо переговариваться, поглядывая на меня. Я осталась на кухне в одиночестве и без дела.
– Со мной все в полном порядке, – громко и ясно заявила я.
Как только мы все расселись за столом, Пол откупорил вино, и все взяли свои бокалы, кроме Майкла – тот налил себе воды.
Мы могли бы выпить за помолвку Джони, только Шон пока о ней не знал. Она захотела сообщить ему об этом позже.
У меня закружилась голова.
– За дом у озера! – провозгласил Пол. – За нашу семейную встречу!
Сначала Шон поведал нам байки о своей жизни на Западе. Полгода он проработал на зерновом элеваторе на ферме в Южной Дакоте. Зиму провел в Айдахо, в основном катаясь на лыжах и подрабатывая барменом. Прошедшей весной устроился на другую ферму с использованием стопроцентно возобновляемых энергоносителей, где производились экологически чистые продукты.
Загоревший Шон с двухдневной щетиной выглядел по-мужски красивым. Ему в наследство достались от нас с Полом отчасти ирландские черты, а также и немного итальянских, унаследованных мной от прадеда, жившего в Риме. Цвет каштановой шевелюры Шона гармонировал с его синими глазами. После двух переломов нос его несколько искривился. В детстве Шон был сорвиголовой. Он вечно откуда-то прыгал: с кухонных столов, капотов автомобилей, качелей – со всего, что встречалось в обиходе. А позже появились скейтбординг и сноубординг со всеми их вычурными прыжками. И когда их стало недостаточно, добавились дельтапланеризм и банджи-джампинг [17] . В восемнадцать лет Шон впервые прыгнул с парашютом. Мы с Полом оба переживали за него, но ничего не могли поделать – он стал взрослым.
17
Банджи-джампинг – высотные прыжки вниз головой с эластичным канатом, зафиксированным на ногах, благодаря которому падение и резкий подъем несколько раз повторяются с затухающей амплитудой.