Амнистия
Шрифт:
– Отец, ты звонишь в семь часов утра, чтобы спросить, упаковал ли я вещи?
– Ладно, спи, – Субботин положил трубку.
Он подумал, что ведет себя глупо. Он стал слишком нервным. Но тому есть объяснения. События последних недель, стремительные и неожиданные, как горная лавина, просто-таки раздавили Вадима Юрьевича. Сперва единственный сын Максим вдруг объявил о своем твердом намерении жениться на Даше Кошелевой.
Субботин попробовал урезонить сына, выложил стандартный набор аргументов. Ты студент третьего курса, жениться рано, погуляй еще, не связывай
Даша на третьем месяце, на аборт не соглашается, а Максим разыгрывает из себя честного человека. И он её любит, обожает, боготворит…
Столько лирики, что слушать неприятно. Отец сопротивлялся недолго. Он утешил себя тем, что Даша девушка из хорошей обеспеченной семьи, студентка. Пусть лучше Максим свяжет жизнь с порядочной девушкой, а не с какой-нибудь вечно пьяной распутной лярвой с дискотеки.
Пришлось Субботину спешно готовиться к свадьбе сына, покупать в подарок молодоженом приличную иномарку и ещё кое-что по мелочам. Хорошо хоть квартирный вопрос решился мгновенно. Отец Даши на радостях купил дочери двухкомнатную квартиру на улице с глупым названием: шахтера Косточкина. Черт побери, кто такой Косточкин? Как явствует из названия улицы – шахтер. Но почему именам какого-то там шахтера называют целую улицу? Значит, Косточкин – шахтер выдающийся. Чем выдающийся? А хрен его знает чем. Лишь бы молодым счастливо жилось на этой улице.
Вспоминая затянувшуюся свадьбу, Субботин лишь вздыхал, пытаясь подсчитать траты, не поддающиеся строгому подсчету. Но теперь вся эта кутерьма позади, в ближайшие два месяца он раздаст накопившиеся долги и заживет по-старому.
Однако какая-то заноза засела в душе, не давала спокойно спать. На днях Субботину стало известно о бессмысленным убийстве Осипова. Бывшего боксера и телохранителя зарезали на его же квартире кухонным ножом. Скорее всего, пьяная разборка, не поделил с собутыльниками стакан водки.
Дальше – больше. Неизвестно кто заживо сжег делового партнера Субботина директора турфирмы «Онега» Артура Зеленского. Преступников, как водится, по горячим следам не нашли.
Затем последовали другие пугающие события. Взорвали ресторан «Домино», принадлежавший Рафику Оганяну. Тот чудом остался жив, в момент, когда рвануло, отошел то ли в сортир, то ли к телефону. И это совпадение? Что-то их слишком много, совпадений. Но и после того, как ресторан сгорел, от Оганяна не отмоталась, его взорвали в собственном подъезде.
Перед своей гибелью Оганян позвонил Субботину, просил защиты. Успел сказать, что взрыв в ресторане – дело рук Тарасова. Все это беспросветная чушь, – утешал себя Субботин.
С Осиповым все ясно, – пьянка сгубила.
Зеленского сжег какой-нибудь психопат.
А с Оганяном расправились его враги. Армянин владел не только этим несчастным кабаком, но и долей в страховой компании. Через неё Оганян помогал не одному Субботину, помогал многим людям отстирывать грязные деньги. Его убийство дело рук конкурентов или людей, которых Оганян обманывал. А таких немало.
Короче,
Вадим Юрьевич утешал себя как мог, но легче на душе почему-то не становилось. Наоборот, росло беспокойство. Чтобы избавиться от не проходящего чувства тревоги, Субботин усилил охрану, днем стал принимать успокоительное, а на ночь снотворное.
На похороны Зеленского он не пошел. Вдове Оганяна выразил сочувствие по телефону и соврал, что отбывает в срочную командировку к черту на рога, поэтому на кладбище его не будет. На время хлопоты, связанные со свадьбой сына отвлекли от мрачных мыслей. Субботин успокоился. Но вот в голову опять лезут всякие мысли, одна другой ужаснее.
Телефон вдруг ожил, зазвонил. Сквозь шум помех до Субботина донесся незнакомый мужской голос.
– Это я, Осипов Сергей Николаевич. Истопник. Из Карелии.
Субботин хотел ответить, что с истопниками, поломойками и прочим сбродом он не разговаривает, хотел бросить трубку. Но тут он вспомнил… Как же, как же…
Звонит старший брат Осипова, того боксера, которого пришпилили кухонным ножом. Брат покойника действительно живет в Карелии, работает истопником в поселке Рыбачий. Когда Осипов младший был жив, этот истопник помогал организовывать роскошные рыбалки на Онеге.
Субботин включил подсоединенный к его телефону шифратор голоса, делающий разговор недоступным для прослушивания.
– А, это ты. Легок на помине. А я собирался к вам нагрянуть, отдохнуть. Как в прежние времена. Рыба клюет?
– Тут у меня чрезвычайное происшествие, – не ответил на вопрос взволнованный Осипов. – Приезжал какой-то молодой человек, незнакомый. Сказал, что со мной хочет поговорить частный сыщик Журавлев Константин. Тьфу, отчество запамятовал…
– Подожди, какой ещё молодой человек? Какой сыщик?
Сердце Субботина снова затрепыхалось в груди. А Осипов ещё добрые четверть часа что-то лепетал в трубку, отвечал на наводящие вопросы. Наконец, Субботину удалось понять, о чем ведет речь бестолковый истопник. Осипова навестил какой-то молодой человек. Лет двадцати, частное лицо, не милиционер. Назвался Вилкиным, помощником частного сыщика Журавлева из Москвы.
Этот парень пытался что-то разузнать о событиях годичной давности, происходивших при участии обеих братьев Осиповых, Зеленского и Субботина. Само собой, этот сопляк ничего не добился. Уехал ни с чем, но сказал, что этот самый сыщик Журавлев на днях собственной персоной приедет к Осипову. Поговорить. За любую информацию Журавлев платит приличные деньги.
Мысли Субботина разбежались.
Ясно, что этот Журавлев не мент. Менты так не работают. Скорей всего он действительно сыщик, хорошо бы так. Это надо проверить, выяснить личность Журавлева будет не трудно. Субботин сделал пометку в блокноте. Но кто нанял сыщика? Кому нужна эта информация? Вопрос.