Амон-Ра
Шрифт:
На лице мальчика, стоящего на коленях рядом с погибшей матерью и устремившего свой взгляд куда-то в небо, играла светлая, загадочная улыбка, и собравшиеся вокруг него люди никак не могли понять, что же с ним происходит. Некоторые даже начали шептать, что Амон-Pa от постигшего его горя сошел с ума, и поэтому отходили подальше. А он, ничего не замечая вокруг себя, все смотрел и смотрел вслед улетающей душе Мары, и лишь когда ее след растворился в небесной синеве, Амон-Pa очнулся. Он нежно взглянул на тело матери, ласково погладил рукой ее лицо
И вдруг в его голове промелькнула мысль: "А как же Иорам?" Он быстро вскочил на ноги и подбежал к тому месту, где толпились люди. По их скорбным лицам было видно, что Иораму совсем плохо. "Умер мальчик… Убил сына отец-злодей!" — перешептывались они. Одна женщина стояла перед распростертым на земле мальчиком на коленях и вытирала ему платком голову, однако кровь никак не желала останавливаться и все бежала и бежала тонкой, красной струйкой по бледному лицу Иорама. Другая же старалась привести его в чувство, поэтому непрерывно, с мольбой и отчаяньем в голосе, призывала: "Иорам, очнись!.. Иорам, очнись!" Здесь же, в этой толпе, стояли и испуганные, притихшие дети, которые со страхом в глазах смотрели на мальчика с разбитой и окровавленной головой.
— Пропустите! Отойдите! — спокойно, но строго сказал всем Амон-Ра.
Люди расступились и дали ему подойти к Иораму.
— Вы тоже, пожалуйста, отойдите и не мешайте мне, — сказал он женщинам, которые делали последние усилия для спасения мальчика.
Женщины с недоумением взглянули на Амон-Pa, но посторонились. Амон-Pa внимательно посмотрел на друга. "Иорам не должен умереть! Спаси его!" — зазвенел в ушах голос Андрея, и этот голос шел из самой глубины сердца.
"Как мне спасти его? У меня больше нет целительных средств!" — ответил Амон-Ра голосу.
"Они в тебе… ТЫ ЕСТЬ ВСЕ! Не медли, действуй!" — приказало, как показалось Амон-Pa, его гулко стучащее сердце.
Тогда Амон-Pa закрыл глаза, обе ладони положил на голову Иорама и обратился к своему сердцу: "Нам надо спасти Иорама! Он очень хороший! Он настоящий целитель!" Мальчик призвал на помощь все высшие чувства: любовь, сострадание, преданность, заботу, радость, восхищение, надежду. Затем он с помощью великой силы своей веры наполнил этими живительными, чудодейственными чувствами каждую клеточку своего горячего сердца… Тело его задрожало, а ладони запылали, словно в огне — все переживания любящего сердца хлынули стремительным потоком и через ладони выплескивались на Иорама. Амон-Pa весь превратился в одну сплошную молитву, которую возносила к Небу каждая его клеточка, каждая мысль, каждый вздох…
И если бы кто-нибудь из собравшихся и толпившихся здесь людей обладал духовным зрением, то он увидел бы, что над Иорамом, то сливаясь в одно целое, то разъединяясь в удивительном и непонятном фантастическом танце, кружат два фиолетовых огонька. Это душа Амон-Pa разговаривала с душой Иорама. Но никто этого не видел, не чувствовал и не слышал. Никто даже и не догадывался, что полуживой мальчик,
"Амон-Pa, мне жалко тебя, не надо из-за меня жертвовать собою, своими силами".
"Ты не прав, Иорам! Надо жалеть не того, кто жертвует, а того, кто этого не делает".
"Но у тебя не хватит сил, чтобы вернуть меня обратно. Посмотри на мою голову: у меня очень сильно рассечен лоб, и кровь все время течет из раны".
"Иорам, помоги мне, и мы вдвоем обязательно победим".
"Амон-Pa, как же мне помочь тебе? Видишь, мое тело безжизненно лежит на земле, в нем еле-еле теплится жизнь".
"Иорам, а ты посмотри на ту женщину, которую на носилках принесли к тебе, чтобы ты исцелил ее".
"Я уже не смогу ее вылечить. Поверь, мне очень жаль".
"А ты наполни свое сердце состраданием и вернись, чтобы исцелить ее!"
"Разве достаточно будет сострадания для того, чтобы вернуться?"
"Иорам, тогда посмотри вон на того маленького мальчика, стоящего рядом с бедно одетой женщиной. Если ты его не исцелишь, то он умрет через несколько дней. Ты — их последняя надежда".
"Амон-Pa, сердце мое разрывается от жалости! Что мне делать?"
"Не бойся своей жалости, ведь боль твоего сердца — это твоя великая сила. Посмотри на этих людей, ты им очень нужен! Они ждут тебя! Постарайся еще больше наполнить сердце состраданием к этим людям!"
"Ра, что со мной происходит?"
"Ты возвращаешься, Иорам! Ты возвращаешься!"
Амон-Pa упал навзничь без сознания.
— Быстрее, помогите, он тоже умирает! — закричал кто-то в толпе.
Но то, что произошло в следующую секунду, повергло всех в замешательство и недоумение: Иорам руками протер покрытые засохшей кровью глаза, осторожно присел и оглянулся, ища взглядом Амон-Ра.
— Ой, смотрите, Иорам ожил! — закричал маленький мальчик, который стоял впереди всех и не сводил глаз с Иорама.
Растерянные люди переглядывались в замешательстве и, не понятно почему, разговаривали шепотом, словно они чего-то боялись. Со всех сторон доносились слова: "умер", "ожил". И пока они разбирались, что же все-таки произошло, Амон-Pa открыл глаза, привстал и посмотрел в сторону Иорама.
— Как ты, Иорам? — спросил Амон-Ра.
— Не могу понять, — ответил Иорам, — кажется, я упал и ушибся. А как ты себя чувствуешь? Что тут произошло?
И ни один из них совершенно не помнил, какие огромные усилия приложили их души для того, чтобы состоялась эта встреча. Душа каждого сохранила все в тайне.
Мальчики смотрели друг на друга и улыбались.
Женщины первые проявили смелость и принялись смывать кровь с лица Иорама. Делали они это осторожно, чтобы случайно не задеть, не растревожить раны и не причинить этим боль мальчику. Когда же они закончили свою работу и с опаской посмотрели на лицо Иорама, то от удивления потеряли дар речи.