Амон-Ра

Амонашвили Шалва Александрович

"Так вот почему он одинок", — с грустью подумал Амон-Pa. Мальчик проникся чувством сострадания к мастеру, и поэтому ему захотелось сказать Захарию что-нибудь приятное:

— Ты очень хороший! — сказал он тихо мастеру. А затем, после минутного молчания, когда каждый осмысливал состоявшееся откровение, Амон-Pa спросил:

— Скажи, Захарий, сколько времени ты трудился над этой вещью?

— Всю жизнь и одну ночь! — ответил мастер.

— Как это? — удивился мальчик.

— Мару я любил всю жизнь и потому постоянно думал, как отразить, как выразить свою любовь в изделии. Я долго искал формы выражения единства Мары с Солнцем. Искал даже во сне. Но постичь, понять это я смог только вчера ночью, и получилось

то, что ты держишь в руках. Если бы Мара была жива, я преподнес бы это украшение ей. Но теперь оно принадлежит тебе…

Амон-Pa собирался сказать мастеру, что не может взять эту прекрасную вещь, что она очень дорогая, что она есть чудо на многие века и поэтому должна остаться у мастера. Но Захарий остановил его. Он взял медальон с цепочкой, нежно погладил его, поцеловал и, что-то прошептав, повесил мальчику на шею и спрятал на его груди под рубашкой.

— Носи это всегда с собой, сынок, будешь защищен от злобы! — и добавил: — Вот теперь я спокоен!

Мастер с нежностью погладил мальчика по голове.

— Спасибо, Захарий… Какое у тебя прекрасное сердце!

Наступило короткое молчание. За это время Амон-Ра и Захарий обменялись добрыми мыслями, полными забот друг о друге.

Их молчание прервал голос Саломеи:

— Дядя Захарий, Амон-Pa у тебя? Я его ищу! — звала девочка с улицы.

Оба вышли из мастерской.

Саломея обрадовалась, увидев Амон-Ра.

— По всему городу искала тебя! — защебетала девочка. Она была явно чем-то взволнована.

— Почему, Саломея? Что случилось? — спросил Амон-Ра.

— Что случилось?! Пойди, посмотри, сколько народу собралось на площади. Ты тоже иди, дядя Захарий…

Саломея взяла за руку Амон-Pa и повлекла его за собой. Ювелир последовал за ними.

Глава 19

— Почему люди собираются на площади, Саломея? — спросил Амон-Pa, еле поспевая за девочкой.

Толпа людей, и взрослые, и маленькие, действительно спешила к площади.

— Скажи мне, что значит "мессия"? — спросила Саломея.

— Мессия — значит спаситель, пророк.

— Так вот, говорят, что придет мессия, которого зовут Иисус.

Когда они пришли на площадь, где два дня тому назад Амон-Pa и Иорам лечили больных, то увидели огромное количество людей. Почти весь город собрался на площадь. Здесь были люди даже из других городов и окрестностей. Вокруг не было свободного места. Кто-то громко объявил собравшимся:

— Иисус со своими учениками придет до захода солнца!

Чего только не говорили в толпе люди. Кто утверждал, что Иисус — это Христос, Бог, сын Бога.

Рассказывали о чудесах, которые творил Иисус: слепым возвращает зрение, исцеляет калек, воскрешает мертвых, покоряет разбушевавшееся море. Рассказывали еще о Его проповедях: о том, что приближается Царство Небесное; о том, что надо уметь прощать и даже молиться за врагов своих, о том, что надо накапливать богатство не на земле, а на Небе. Еще люди пересказывали друг другу Его притчи о сеятеле, о самаритянине, о злых виноградарях…

Кто-то верил, что Иисус действительно есть Мессия, есть Христос. А кто-то твердил, что он лжец, а никакой не пророк.

Откуда-то из толпы появился Илья и встал возле Саломеи и Амон-Ра.

Солнце уже клонилось к горизонту. Опять кто-то объявил, что Иисус сюда уже не придет, так как он остановился у подножья Горы Оливковых Деревьев вместе со своими учениками и последователями, где завтра с утра будет проповедовать свое учение и исцелять страдающих.

Народ огорчился. Все очень хотели увидеть Мессию, послушать Его, а больные надеялись на исцеление. Многие тут же решили пойти к Горе Оливковых Деревьев, там заночевать, а утром занять удобное место и с близкого расстояния увидеть Мессию.

Люди долго и неохотно расходились.

— Вы

пойдете к Горе? — спросила Саломея и робко продолжила: — Я хочу быть вместе с вами!

В это время ребята услышали зов Иорама.

— Амон-Ра! — Иорам с трудом пробрался сквозь толпу и подошел к ним. Он был очень взволнован. — Мама меня даже во двор не пустила. Отец, говорит, от тебя никакого исцеления не примет, он даже видеть тебя не хочет. Как мне быть? Вот мазь, которую я принес из пещеры.

"Да будет путь твой тернистым", — как будто заговорил камень-письмо Амон-Ра и шепнул ему на ухо: "Решай".

Нужно ли заставлять больного принимать микстуру или силой накладывать мазь на раны калеке, если ни тот, ни другой не хотят принимать от тебя помощь? Надо ли лечить больного, который тебя не хочет даже видеть? Надо ли оставаться светлым ангелом для тех, кто тебя считает сатаной?

В мыслях Амон-Pa камень-письмо превратился в Книгу Мудрости, которая сама раскрылась перед его внутренним взором. И он начал читать:

Да будет путь твой тернистым: Независимо от того, ждут от тебя добро или не ждут его — Твори добро. Независимо от того, заметят твое добро или не заметят его — Твори добро. Независимо от того, принимают твое добро или отбрасывают его — Твори добро. Независимо от того, чем будут платить тебе за добро: добром или злом — Твори добро. Твори добро и ни у кого не спрашивай разрешения, Ибо никто не властен над твоим добром. Твори добро и не ищи его плодов, не спрашивай, кто пользуется ими. Сеятель добра тот, кто никогда не ждет урожая и радуется, когда он достается другим. Восполни сердце свое добром даже тогда, когда окажешься в водовороте зла; И тогда, когда станешь каплей в море добра. Твори добро в тайне, Ибо добро в тайне с легкостью найдет путь к тому, кому оно нужно. Добро в тайне с благодарностью примет и друг, и враг, и добрый, и злой, И здоровый, и калека. Добро, творимое в тайне, готовит душу для полетов к звездам. Трудно творить добро. Путь творения добра и есть путь тернистый…

— Амон-Pa, куда ты смотришь? Как мне быть с отцом? — уже который раз спрашивал Иорам, дергая друга за рукав.

Амон-Pa успел дочитать до конца раскрытую страницу Книги Мудрости и теперь уже точно знал, что ответить. "Добро, творимое в тайне", — вот что нужно делать.

— Иорам, садись на этот камень.

Камень был тот же самый, на котором они два дня тому назад разложили всю свою аптеку.

Иорам сел на камень, а Амон-Pa устроился у его ног.

— Иорам, слушай меня внимательно. Наполни все свое сердце чувством благодарности к отцу, ибо он сотворил тебя. Пронзи свое сердце чувством жалости и сострадания к отцу, ибо он теряет сына из-за своего невежества. Призови всю свою любовь в сердце и направь к отцу, ибо отец — родной тебе человек. И пошли весь этот сердечный огонь вместе с мазью отцу. Иорам, ты — творец добра! Так исцели отца!..