Ампер

Забаринский Петр Петрович

Луи-Филипп Орлеанский — король-буржуа вступил на престол.

«Отныне настанет царство банкиров» — заявил новому королю его родич банкир Лафитт.

«Лафитт, — говорит Маркс, — выдал тайну революций. При Луи-Филиппе господствовала не вся французская буржуазия, а лишь одна ее фракция: банкиры, биржевые и железнодорожные короли, собственники угольных копей и железных рудников, лесовладельцы и часть примыкающего к ним крупного землевладения — так называемая финансовая аристократия. Она сидела на троне, она диктовала в палатах законы, она раздавала государственные должности, начиная с министерства и кончая табачным бюро». И далее: «Мелкая буржуазия во всех ее разновидностях, а также крестьянство, были совершенно устранены от участия в политической власти. Наконец, в рядах официальной оппозиции или совсем

вне pays legal стояли идеологические представители и защитники перечисленных классов, их ученые, адвокаты, врачи и т. д., — короче, их так называемая интеллигенция…

…Июльская монархия была ничем иным, как акционерной компанией для эксплуатации французского национального богатства; дивиденды ее распределялись между министрами, палатами, 240 000 избирателей и их присными. Луи-Филипп был директором этой компании — Робером Макэром на троне»… [6]

Ампер не был свидетелем баррикадных боев на улицах столицы. Он провел это время вне Парижа, у своей дочери в Ферте-Су-Жуарр. Он радуется, что находится вдали от политических потрясений, от «игры общественных страстей». Он больше всего обеспокоен тем, что его сын и мадам Рекамье, приехавшие в эти грозные дни в Париж, должны пробираться через баррикады. Глубокий смысл уличных боев 1830 года остался для Ампера книгой за семью печатями. Он погружен в свою работу над классификацией наук и не хочет отвлекаться ничем посторонним. Только осенью Ампер вернулся в Париж.

6

К. Маркс и Ф. Энгельс. Классовая борьба во Франции. Собр. соч., т. VIII, стр. 4 и 6.

Несмотря на продолжительное и не оставшееся без пользы лечение, знакомые и родные были поражены внешним видом Ампера. Ленорман— приемная дочь и биограф мадам Рекамье — так описывает впечатление, которое Ампер производил на окружающих: «Еще весьма задолго до того как ему исполнилось шестьдесят лет, знаменитый академик представлял собой картину полного разрушения. Худой, бледный, с померкшим взором, отвислой губой; ему можно было бы дать восемьдесят лет. Но, несмотря на этот физический упадок, его умственные способности оставались в полной силе, — всякий вопрос, имеющий общенаучное значение, затронутый в его присутствии, пробуждал мощный интеллект. Я припоминаю, как присутствовала при беседе, в которой г. Ленорман, только что вернувшийся из Египта, излагал знаменитому Амперу открытие способа читать иероглифы, который был применен Шамполионом к расшифровке надписей на памятниках фараонов. Увлеченный восторгом, только-что умиравший старец вернулся к жизни, слушая о чудесах, достигнутых гением другого человека. Это было поистине прекрасное и благородное зрелище».

К этому же времени относится увлечение Ампера геологией и его участие в знаменитом споре двух великих биологов — Жоржа Кювье и Жоффруа Сент-Илера.

Кратковременный интерес к геологии был вызван случайной поездкой в гористый и живописный Овернь.

Этот интерес не был простым увлечением дилетанта, а породил специальное научное исследование— «Теории образования земли». Эта работа еще раз свидетельствует об универсальности ума Ампера, об исключительной всеобъемлемости его гения.

Научный же спор с Кювье ставит имя Ампера наряду с именами величайших биологов — предшественников эволюционной теории Дарвина.

Возникшая в 1830 году в стенах Французской-академии наук полемика по вопросу о трансформизме, об изменяемости форм живых существ, была знаменательным событием в истории биологической науки. Спор возник в связи с докладом Жоффруа Сент-Илера о новых работах по изучению головоногих моллюсков. Великий предшественник Дарвина выступил на этом заседании Академии с пространным изложением своего учения о «единстве плана» в строении живых существ. Он говорил об изменяемости и эволюции видов животных в связи с изменением условий их существования. Мнение об изменяемости видов высказывалось и раньше такими замечательными учеными, как Бюффон, Ламарк и некоторые другие. Однако это мнение противоречило церковной догме, и учение, утверждавшее неизменяемость видов животных, продолжало еще господствовать. Во многом отличных взглядов придерживался

Жорж Кювье — крупнейшее светило биологии своего времени. Великий основоположник современной палеонтологии легко мог убедиться, что в давно прошедшие врембна на земле обитали животные, сильно отличавшиеся от современных. Но он настаивал на неизменности животных видов, на различии планов природы при образовании различных живых существ. Он создал теорию происхождения земли, разграничивая ее историю на отдельные периоды, разделенные катастрофами, которые совершенно уничтожали фауну предыдущего периода и после которых появлялись новые виды.

Кювье резко выступил против Жоффруа Септ-Илера, против его метода сравнения последовав тельных форм одного и того же существа с различными взрослыми особями других организмов и его учения о единстве плана природы. В этом споре большую роль сыграли научный авторитет Кювье и недостаточность накопленного его противником материала. В итоге, когда Кювье удалось обнаружить неправильность некоторых деталей в воззрениях Сент-Илера, — это доставило Кювье победу.

Эволюционной теории суждено было одержать, победу лишь через три десятилетия, когда увидел свет знаменитый труд Дарвина «О происхождении видов» (1859).

Эти споры велись с необычайной горячностью в продолжение нескольких заседаний Академии, Конечно, в них не могли принять участие члены Академии — физики и математики. Один Ампер, с поразительной силой предвидения усмотревший, истину в позиции, занятой Жоффруа Сент-Иле-ром, выступил в защиту его учения.

«Вмешавшись в эту полемику, Ампер не ограничивается выступлениями в академических прениях. Он усиленно разрабатывает свою точку зрения. В лекциях, которые он читает во Французском коллеже, он полемизирует с Кювье. В свою очередь и Кювье громит с кафедры позиции Ампера. Ампер настолько глубоко вошел в существа проблемы, что написал две научные работы, посвященные этому кардинальному вопросу общей биологии. Поединок был тем более опасен, что Амперу, при всей мощи его ума, приходилось иметь дело с совершенно новым предметом, требующим глубоких специальных познаний. Для того, чтобы лучше уяснить себе точку зрения Кювье, Ампер посещал его лекции, а Кювье, страшно занятый многочисленными обязанностями, посылал на лекции Ампера своего брата.

Раз в неделю Ампер излагал слушателям подробный разбор лекций знаменитого биолога, а Кювье в свою очередь посвящал одну лекцию в неделю опровержению доказательств Ампера. Дискуссия на этих лекциях не возникала только потому, что устав Французского коллежа строго запрещал задавать какие-либо вопросы профессорам.

Страстная полемика по вопросам общей биологии совершенно не повлияла на личные отношения Кювье и Ампера. Они остались такими же друзьями, какими были прежде. Восхищение Ампера исключительным талантом Кювье отнюдь не уменьшилось, а уважение, которое Кювье питал к Амперу, только возросло в результате этой дискуссии.

В это время материальное благосостояние Ампера несколько улучшается. В 1833 году, благодаря связям и знакомствам Ампера, Жан Жак получил место замещающего профессора в Нормальной школе и в Сорбонне. Вскоре его избирают профессором литературы во Французский коллеж. Старик отец, закончив свои занятия, приходил послушать лекции сына. Это было трогательное зрелище. Каких только преувеличений нельзя простить отцовской гордости! Ампер был в восторге от успехов сына и без колебания считал, что «его лекции оказывали влияние на народное просвещение и тем самым на всю французскую культуру, а следовательно, и на мировую цивилизацию».

_{Андре Мари Ампер 1775–1836}

Успехи сына внесли некоторое успокоение в жизнь Ампера. Теперь он с удовольствием проводит время в своем небольшом садике, ухаживая за цветами и делая новые грядки. Вечерами он охотно присоединяется к собирающимся у сына представителям молодого поколения. Вот как описывает один из таких вечеров в доме Ампера товарищ Жан Жака, впоследствии известный литератор, критик и художник — Этьен Делеклюз: