Ампирный пасьянс
Шрифт:
Но бывало и такое, что ее крепость превращалась в забитый караван-сарай – во время чудовищных воен, которые постоянно перекатывались через горы Ливана и Антиливана. Воевали все со всеми, различнейшие племена и религиозные секты, друзы, метаули, ваххабиты, египтяне, турки, евреи, бедуины, ассасины и один дьявол знает кто с кем. Сотни несчастных людей теряли тогда крышу над головой и блуждали по склонам и ущельям в поисках укрытия. Эсфирь принимала все эти стада голодных, особенно женщин и детей, кормила их, лечила и одевала до того момента, когда военные бури стихали, превращая Джу в приют и больницу.
Неоднократно она и сама становилась зародышем бури. Проживая на землях друзов, она довольно-таки быстро вступила в конфликт с их предводителем, эмиром Бехиром. Вскоре враждебность переродилась в заядлую ненависть, и с тех пор два могущественных повелителя желали ей смерти:
Поединок этот достиг своего апогея, когда Эсфирь поддержала сражавшегося с Бехиром шейха друзов, Джунблата. Бехир победил неприятеля, порубил его тело на куски, которые затем кинул собакам, а семью врага приказал перебить. Жене Джунблата с маленьким ребенком удалось скрыться. Шла она только по ночам, продираясь через занесенные снегом перевалы, днем же спала в пещерах или обиталищах горных отшельников. Сотни людей Бехира охотились на нее, и погоня эта сделалась известной многим. Тогда Эсфирь отправила на дело собственных шпионов, а потом и отряд "коммандос", которые должны были обнаружить и спасти женщину. Командовал ими ее доверенный человек, Ханах Абоуд. Абоуду эта игра стоила жизни, зато его люди выиграли гонку у людей Бехира и привели беглянку в Джун под заботливое крылышко леди Стенхоп.
Узнав об этом, Великий Эмир разъярился и поклялся погубить "царицу Пальмиры". Начался обмен серьезными ударами. Она уничтожила его транспорт мраморных плит, предназначенных для украшения дворца, он же отрезал Джун от любых поставок (особенно воды) и угрожал убить всякого, кто будет помогать его неприятельнице. Какое-то время лилась кровь ни в чем неповинных горцев, гору осаждало 500 солдат Бехира, Эсфирь же спала со стилетом под подушкой. Потом друзы занялись более серьезными заботами, поскольку в совершенно мелкое дело вмешались крупные силы. Горное княжество леди Стенхоп оказывало определенное влияние, если на ход истории Ориента, то на определенные локальные ходы повелителей этого региона. С Эсфирью считались многие, и значение этой женщины в еще большей степени усиливали легенды, окружавшие замок на скале, откуда исходили тайна и страх. Местные племена выражались о леди Стенхоп с уважением, но и с боязнью, называя ее Ситт [На местном наречии: Дама ], в результате чего Дахр-Джун в конце концов переименовали в Дахр-эс-Ситт.
Милели Ситт, она же мадам Ситт (так называли ее слуги) проживала в Джун, окружив себя экзотическими невольниками, которых держала в ежовых рукавицах, и стадами одичавших кошек, которые ужасно пугали прибывших сюда гостей. Из европейцев при хозяйке оставались: Мейрон, римлянин Паоло Перини, исполнявший роль управляющего; секретарь Яспер Шассод и чтица Елизавета Уильямс. Но довольно скоро их стало меньше, они либо умирали (неожиданные и таинственные смерти в Джун были не редкими) либо уезжали, так что, в конце концов, с нею остались исключительно туземцы: служанки-металулиски (Сада, Фатоум и др.), бандит, служащий для специальных поручений, Гириус Гемаль, турецкий шантажист Юсуф-эль-Тюрк, всего же 30 человек.
С течением времени Эсфирь полностью отбросила европейские привычки и медицину, она курила наркотики и даже начала предавать христианство в пользу ислама, смешанного с фило-ориентальным религиозным синкретизмом, что образовало эклектическую веру, о которой Ламартин написал после посещения Джун: "Мне кажется, что ее религиозные доктрины представляли собой запутанную смесь различных религий, среди которых она обращалась и жила".
А потом веру в Бога, каким бы он ни был, сменила у леди Стенхоп вера в предназначение. Полностью вымыв из себя остатки рационалистических традиций Запада, окруженная фаталистическим космосом Востока и влюбленная в него, она и сама сделалась фаталисткой. Эсфирь стала искать совета у звезд и занялась предсказаниями и ворожбой (в связи с чем ей дали новое прозвище "Ливанской Сивиллы"), а потом и чарами, из за чего появилось новое имя: "Колдунья из Джун". Она искала посредничества у левантийских духов и призраков, превращая свою пустынь в мистическую святыню каббалы и спиритизма, царство демонов и фантомов, приют для всяческих магов, пророков, предсказателей, астрологов и алхимиков, носителей и певцов вечной загадки, которые тянулись в Джун со всего Востока, зная, что здесь найдут для себя утраченный в иных местах рай. Хозяйка принимала их с раскрытыми объятиями. Среди них был француз Лостанау, якобы бывший генерал махраттов – старец с длинной белой бородой, ходивший по деревням
Мы обладаем весьма скромным понятием о таинственном мире, который пульсировал собственной жизнью за стенами замка в Дахр-Джун, о фантасмагорических обрядах и ритуалах этой пустыни, а также о демонических фигурах из ближнего круга наиболее интересной женщины во всей истории Востока.
По вечерам я мечтаю о машине времени, которая могла бы перенести меня в эту крепость и позволила бы принять участие в сказочном шабаше магов "царицы Пальмиры". И не только одного меня. В современном царстве телефона и телевизора образовалась столь страшная метафизическая пустота, что все большее и большее количество людей мечтает сбежать из механизированной действительности. Банальность и ограничения собственного существования делают нас более чувствительными к миру тайн, они же превращают нас в искателей континентов мечты и духов: Атлантиды или Эльдорадо, философского камня и эликсиров, которые взвешивают беззубые макбетовские старухи. Некоторые помогают себе наркотиками, другие же углубляются в амазонские джунгли или карабкаются на Эверест; другие же застывают на спиритических сеансах. Такие же как я, оживляют призраки, блуждая по комнатам замка Ее Величества Госпожи Истории.
Последние годы леди Стенхоп были печальными. Увлеченность Востоком серьезно подорвала ее финансовое состояние. К старости она оказалась совершенно без средств для поддержания гаснущей славы, а также без друзей; рядом с нею оставались только верный Мейрон и горстка слуг. Она страдала от ужасной горячки, помимо того с нею случались квази-эпилептические приступы ярости, во время которых она каталась по полу и проклинала Англию. В 1838 году Англия отомстила ей – кабинет Палмерстона реквизировал ее пенсию после дяди в пользу многочисленных кредиторов, что столкнуло Эсфирь на самый край бедности. Годом ранее землетрясение сильно повредило ее горный замок. Одежда ее превратилась в лохмотья; она продала все ценное, оставив себе лишь кофейный набор.
По странной иронии судьбы, Бруммель, тот самый "король денди" в прошлом, с которым леди Стенхоп переписывалась много лет, в то же самое время прозябал точно в такой же бедности в небольшой нормандской деревушке, совершенно забытый и покинутый. Король и королева экстравагантности эпохи Романтизма догорали совершенно одинаково. И вместе с ними догорало что-то еще, большее, что сложно назвать, но нечто весьма красивое. Жаль, что истинная красота, как правило, издыхает в лохмотьях.
В конце концов, Эсфирь отослала доктора и большую часть слуг, после чего убила лошадей, которых не было чем кормить. По ее приказу это сделал Осман Чоош. Хозяйка вызвала его к себе и, лежа на софе, с которой не почти поднималась последние несколько месяцев, приказала:
– Осман, выведи лошадей на двор и, прежде чем убить их, шепни каждой на ухо: хватит, ты уже достаточно наработалась на земле, а твоя хозяйка, которая так тебя любит, не желает, чтобы после ее смерти ты попала в руки какого-нибудь жестокого человека.
При жизни она оставила только несколько животных, в том числе и замечательную кобылу, которую много лет готовила для Мессии, чтобы он когда придет на землю – мог въехать на ней в Иерусалим.
"Царица Пальмиры" умирала практически в одиночестве, грязная, в комнате с дырявой крышей, и по помещению гуляли дождь с ветром. Дождь вообще не прекращался целыми неделями, и все вокруг напиталось сыростью. Леди Стенхоп тряслась от холода. В округах Джун начали появляться гиены. Когда собаки загнали одну из них на внутренний двор, и после того, как хищника убили, мадам Ситт приказала принести ее и гладила шерсть – теплую шерсть.