Амстердамский крушитель
Шрифт:
Декок искренне заинтересовался:
— Ты все здорово излагаешь… продолжай.
— Исааку надоело ждать, и он решил самостоятельно ускорить кончину своей тетки.
— Так другие не в курсе?
— Нет… то есть… им необязательно было знать.
— Но ведь они тоже от этого выигрывали.
Фледдер неуверенно пожал плечами:
— Ну, может, они и сговорились. Или Исаак не думал о них… По всей вероятности, его собственные финансовые дела были в слишком удручающем состоянии.
Декок долго и задумчиво смотрел на партнера.
— Но почему именно Исаак? — наконец спросил он?
Фледдер даже вздохнул, столкнувшись с таким непониманием.
— Ну вспомните про следы в саду, которые вели к комнате Изольды. И еще про то, что рассказала вам маленькая девочка. Она видела, как Исаак бродил по саду с палкой.
Декок вежливо улыбнулся:
— Звучит резонно, вот только тетя Изольда в целости и сохранности сейчас восседает на своем «троне» в гостиной.
— Что-то пошло наперекосяк, — предположил Фледдер.
— Что?
Фледдер начал раздражаться.
— Я не знаю, — сказал он. — Может быть, кому-то еще пришла в голову схожая идея и подвернулся не тот череп. — Он немного помолчал, сжал губы и обиженно взглянул на коллегу. — Одно я знаю точно, — продолжил Фледдер с ослиным упрямством, — в один прекрасный день полетит и тщательно причесанная голова тетушки Изольды. Я в этом уверен.
12
В город они въехали мимо старого Дворца правосудия. Он выглядел ужасно: покрыт граффити сверху донизу. Декок взглянул на здание. Ему было больно видеть это заслуженное учреждение в таком запустении. Он считал это символом времени. Закон и порядок ежедневно попирались, а их символы подвергались издевательству и разрушению.
Декок сказал, размышляя вслух:
— Во зле спрятана часть доброты душевной. Смогут ли люди отделить ее от зла?
— Что? — удивился Фледдер. — Это цитата?
Декок показал рукой на старое здание:
— Я как раз думал о правосудии, справедливости и законе и о том, с каким неуважением к ним теперь относятся. — Он печально улыбнулся. — Цитата из Шекспира, «Генрих V».
— По крайней мере, в нем теплилась надежда, — засмеялся Фледдер.
— Возможно, но как насчет «Ничего не выберешь среди гнилых яблок»?
— Он такого не говорил.
— Разумеется. Это из «Укрощения строптивой».
— Бог мой, ну и пессимистическое у вас настроение.
— Как раз наоборот. В пессимистическом настроении я бы сказал, что зло следует истреблять в колыбели, или оно вернется и отомстит. Так считал Эзоп.
— Как мрачно. А я думал, что Эзоп только басни писал.
—
Фледдера, похоже, так потрясла эта невероятная эрудиция, что дальше они ехали молча.
При дневном свете Лонг-Лейден-Сайд-стрит не выглядела такой уж зловещей. Больше никаких крадущихся теней в темноте. Фледдер поставил машину недалеко от дома номер сто девяносто семь, и они вышли на улицу. Фледдер закрыл машину и последовал за Декоком.
— Зачем мы сюда приехали?
— Нам нужна Немка Инга.
— Ясно. Разумеется, вы не собираетесь навестить Чокнутого Криса — не при дневном же свете… — Он поморщился. — Вы в самом деле рассчитываете, что Немка Инга скажет вам, где найти Игоря?
Декок покачал головой:
— После смерти Виллема меня особо потрясла смерть Исаака. Я ничего подобного не ожидал. Теперь я сомневаюсь, что целью его вчерашнего визита сюда был только секс.
— А зачем еще ему сюда приходить?
Декок не ответил. Он остановился перед дверью. Достал из кармана маленькое бронзовое приспособление — подарок бывшего взломщика. С его помощью он мог открыть практически любой замок.
Фледдер осуждающе покачал головой.
— Вы не можете так поступать, — запротестовал он. — Не среди бела дня, когда так светло. К тому же она вполне может быть дома. Эти девицы обычно начинают работать только вечером.
Казалось, Декок оглох. Он взглянул на замок и взял из набора в бронзовом футляре несколько отмычек. Через несколько секунд замок открылся, и инспектор толкнул дверь. Она поддалась.
— Никогда не следует недооценивать фактор внезапности при допросах, — нравоучительно сказал Декок, пряча драгоценное приспособление в карман.
Фледдер страдальчески вздохнул.
— Но ведь это взлом и незаконное проникновение, Декок, — укорил он напарника. — Это же разбой. Когда-нибудь вы попадете в большую беду. — Он был искренне обеспокоен.
Его старший товарищ ехидно ухмыльнулся. Лицо было довольным, как будто он только что выиграл приз. Совесть совершенно его не мучила.
— Ничего не могу с собой поделать, — сказал он, состроив серьезное лицо. — Немке Инге следует запирать свои двери. Некоторые люди так неосторожны.
Фледдер шутку не оценил. С суровым лицом он проследовал за Декоком по коридору. Единственным источником света было маленькое оконце над дверью, которую они только что закрыли.
Декок велел Фледдеру дойти до конца коридора.
— Там маленькая кухня и дверь черного хода. Он ведет во двор, огороженный стеной. Неважно, кто попробует воспользоваться этим путем, чтобы удрать… ты останови его или ее.