Амулет князя

Яновская Ольга

Судя по всему, это был постоялый двор.

Чуть помявшись, Павел направился к воротам. Денег, конечно, у него не было. Какие тут деньги в ходу? На каком языке говорят? Ему уже было все равно. Ноги гудели от долгого перехода, во рту пересохло, и он то и дело проводил языком по сухим губам.

Войдя на широкий двор, Павел огляделся. Рядом с большим домом чуть в стороне располагались конюшни, видны были две холеные лошади, видимо гостили богатые путники, с другой стороны дома была кузница, оттуда

шли волны жара и запах раскаленного металла.

Во дворе никого не оказалось, лишь пробежал мальчишка, бросил быстрый взгляд на Павла и поспешил скрыться в доме. Соболев немного удивился. Странная одежда мальчишки напомнила исторические фильмы, словно он сам попал на съемки такого.

Тут на глаза ему попался колодец, он едва виднелся из-за кузни. И Павел поспешил туда. Ворот без скрипа раскрутился, донесся далекий удар ведра об воду, плеск, и Соболев навалился на ворот, спеша поднять ведро. Он с жадностью приник к холодной прозрачной воде, она показалась такой сладкой и вкусной, какой он не пробовал никогда.

– Ты кто такой?

Павел от неожиданности едва не выронил ведро. Он резко обернулся и смущенно оглядел рослого толстяка в грязном переднике, из-под передника виднелись короткие рваные штаны неопределенного цвета. Собственно, это составляло всю одежду толстяка. Тот в свою очередь с недовольством оглядывал неожиданного гостя, поглаживая седую, лопатой бороду, седые же космы были собраны с пучок, но почти растрепались, но это совершенно его не волновало.

– Ты кто такой? – строже рявкнул толстяк, видя, что гость не торопится с ответом.

– Я… Я иду в город, но по дороге случилась беда, меня ограбили, отняли все деньги, – на ходу стал выдумывать Соболев. – Я подумал, может, у вас найдется работа для меня. Я много чего умею.

– Что же ты умеешь? – Усмехнулся толстяк. – В кузнице работал?

– Нет.

– На поле? А может стряпать умеешь?

Павел уверенно поглядел на толстяка с видом человека, которому терять совершенно нечего, и потому даже море по колено, портки не замочит.

– Я всё могу.

– Ты гляди, – восхитился толстяк, не поверив ни слову, усмехнулся в бороду и сказал: – Ну ладно, поглядим. Ты есть хочешь? Или сыт?

– Не отказался бы поесть.

– Тогда иди в общий зал, я велю подать чего-нибудь. Да садись где-нибудь у стены, не лезь к богатым гостям.

Павел кивнул, подхватил ветровку и пошел к дому.

В общем зале было чисто, занятыми оказались только два стола, да и то по три человека на каждый. Гости вели неторопливый разговор, слышался негромкий гул голосов, изредка прерываемый стуком чашек. Павел прошел в самый дальний угол и сел, устало прислонившись к стене. Только теперь он ощутил усталость.

Неизвестность и невероятность происходящего утомили больше тягот

дороги. В голове толкали одна другую множество мыслей. А ответы оставались неизвестны.

Вспомнил о кукле, но решил отложить ее кормление на потом. Сейчас не было ни сил, ни желания.

Толстяк показался почти сразу, по его знаку появилась маленькая хрупкая, как тростиночка, девушка и поставила перед Павлом миску с двумя кусками жареного мяса, сыр и большую горбушку хлеба, рядом с тихим плеском встал толстопузый кувшин. Пиршество для голодного гостя!

Толстяк не спешил уходить, он сел на лавку напротив Соболева и с усмешкой поглядел на него. Есть хотелось зверски, и Павел, не обращая внимания на толстяка, принялся за еду.

Тот молча наблюдал, но если рассчитывал испортить аппетит, то напрасно. Павел никогда не оглядывался на такие мелочи.

Лишь увидев пустые миски, толстяк начал разговор:

– Меня зовут Тихон. Я – хозяин постоялого двора, еще кузнец. А ты, путник, откуда идешь?

– Издалека, – ответил Павел, отводя взгляд.

– Понятно. В город, говоришь, шел? И что тебе в городе понадобилось?

– Работу хотел найти.

– Ага, ага, – протянул Тихон, о чем-то размышляя.

Павлу совершенно не понравился взгляд толстяка. Острый, как копье, протыкал насквозь. Толстяк же не поверил ни слову! И Павел это понял.

– Ну, вот что, – сказал Тихон. – Есть для тебя одно дело. От тебя и потребуется-то немного.

Он помолчал, изучая лицо Соболева, скрестились взгляды карих Тихона и синих Павла глаз, стали ломать друг друга. Первым сдался Павел.

– Сейчас мой сын отведет тебя в подвал, – сказал Тихон, за его спиной неслышно появился щуплый, сутулый мальчишка и поглядел на гостя неожиданно злым взглядом, Павел заерзал, словно на углях. – Там он всё объяснит тебе. А что будет неясно, потом узнаешь.

Павел прихватил горбушку хлеба и сунул в карман. Шел за мальчишкой, а сам оглядывался. Что-то неправильное было в происходящем, может от того, что он вообще мало понимает мир, где оказался. Что тут скажешь? Остается идти, куда посылают, и смотреть в оба. Авось что-нибудь прояснится.

Павел вслед за мальчишкой спустился по деревянной лестнице, пятно от его фонаря выхватило узкий проход с двумя дверями. Мальчишка подошел ко второй, загремели ключи, отпирающие замок. Пронзительно скрипнул засов, и крепкая деревянная дверь открылась.

– Проходи, – сказал мальчишка, но вошел первым.

Он зажег два факела на стенах и вернулся к двери.

– И что? – растерянно спросил Соболев.

– Хе… Посиди пока здесь.

И захлопнул дверь, со скрежетом заперев замок. Павел кинулся к двери, ударился всем телом и отлетел назад, проехавшись по земляному полу.