Амулет Самарканда
Шрифт:
— Это не рабочие. Это где-то поблизости. — Перья на голове у Ксеркса взъерошились, и вообще видно было, что он нервничает. — Оставь Бартимеуса в покое и сходи проверь. Я хочу знать, что происходит.
Базтук выругался и тяжело затопал прочь. Они с Ксерксом принялись обходить комнату по периметру, едва ли не прижимаясь ухом к камням, и каждый шипел на другого, чтобы тот, дескать, ступал потише. И всё это время постукивание продолжалось, тихое и неровное. И откуда оно исходит, было совершенно неясно, хоть ты тресни.
— Не могу понять, где стучит. — Базтук ткнул стену копьем. — Будто
И утукку злобно взглянул на меня.
— Невиновен, ваша честь, — тут же отозвался я.
— Не будь дурнем, Базтук, — сказал Орлиный Клюв. — Он же в шаре, а значит, может пользоваться магией только внутри него. Нет, это кто-то другой. Я думаю, нам следует поднять тревогу.
— Но ведь ничего не произошло! Кажется, Бычья Голова запаниковал.
— Они нас накажут! Ну, или хотя бы дай мне сперва убить Бартимеуса! — взмолился он. — Я не могу упустить такой случай!
— Мне кажется, вам обязательно нужно позвать на помощь, — посоветовал я. — Это наверняка что-то такое, с чем вам самим не справиться. Возможно, жук-могильщик. Или заблудившийся дятел.
Из ноздрей у Базтука вырвался настоящий гейзер пара.
— Ну всё, Бартимеус! Это была последняя капля! Ты покойник!
Тут он притормозил.
— Слушай, а ведь это и вправду может быть жук-могильщик — просто…
— Где — в замке, сложенном из каменных блоков? — Ксеркс фыркнул. — Не думаю.
— Ты не думаешь! А с каких это пор ты сделался всеведущим?
Перепалка вспыхнула с новой силой. Мои тюремщики вновь сошлись нос к носу, наскакивая друг на друга и толкаясь. Каждый был в бешенстве от тупости напарника, а я ещё подбавлял жару, время от времени отпуская ехидные замечания.
А постукивание тем временем продолжалось. Я давно уже определил, откуда оно исходит: из участка в стене, расположенного неподалёку от единственного окошка. Я подначивал скандалящих утукку, а сам всё поглядывал в ту сторону — и через несколько минут был вознагражден зрелищем струйки каменной пыли, вытекшей из щели между двумя плитами. Мгновение спустя в том месте образовалась крохотная дырочка. Пыль посыпалась быстрее. Отверстие стремительно увеличивалось. Видно было, что его просверливает нечто маленькое, острое и чёрное.
К моей досаде, Ксеркс с Базтуком, успевшие в ходе своей потасовки обежать всю комнату, теперь решили малость передохнуть и остановились неподалёку от отверстия. Они не могли не заметить сыплющейся пыли — это было лишь вопросом времени, — так что я решил пойти ва-банк.
— Эй, вы, пожиратели песка! — заорал я. — Луна освещает трупы ваших соплеменников! Шакалы тащат их головы на потеху своим щенкам! [Примечание: Ну, кое-какие тонкости, естественно, при переводе ускользают. Я кричал это на древнеегипетском языке, знакомом и ненавистном обоим. Это было напоминание о тех временах, когда фараон послал своё войско в глубь Ассирии и устроил крутую потасовку. У джиннов считается верхом бестактности напоминать о человеческих войнах (в которых мы всегда волей-неволей вынуждены принимать чью-либо сторону). А напоминать утукку о войнах, в которых они проиграли, не только бестактно, но ещё и чрезвычайно неразумно.]
Как я и ожидал, Базтук
— Базтук, — вежливо произнёс Ксеркс, — я предоставляю тебе право первого удара.
— Ты очень любезен, Ксеркс, — отозвался Базтук. — А ты потом сможешь нашинковать то, что останется, как душе твоей будет угодно.
Они вскинули копья и двинулись ко мне. Постукивание у них за спинами внезапно прекратилось, и из дыры в стене — она уже стала довольно большой — появился большой блестящий клюв, напоминающий наковальню. За ним показалась увенчанная хохолком чёрная голова с глазами-бусинками. Глаза быстро заморгали, призывая к молчанию, и птица бесшумно выбралась наружу, протискиваясь совершенно не по-птичьи. Огромный чёрный ворон встряхнулся и уселся на краю отверстия. Когда блестящий чёрный хвост покинул дыру, в ней показался ещё один клюв. Но утукку уже подошли к моей колонне. Базтук занёс руку для удара. Я кашлянул.
— Эй, что это там у тебя за спиной?
— Я на такие фокусы не покупаюсь, Бартимеус! — выкрикнул Базтук.
Рука его пришла в движение, и копьё начало опускаться. Но ей наперерез метнулась чёрная молния, вцепилась в древко копья и вырвала оружие из рук утукку. Базтук изумленно вскрикнул и оглянулся. Ксеркс тоже развернулся.
Ворон сидел на пустой колонне и аккуратно держал копьё в клюве.
Базтук нерешительно шагнул к нему.
Ворон с нарочитой небрежностью прикусил стальное древко покрепче. Древко со щелчком развалилось надвое. Половинки упали на землю.
Базтук застыл, словно вкопанный.
Второй ворон выпорхнул из дыры и опустился на соседнюю колонну. Оба сидели молча и смотрели на утукку немигающими глазами.
Базтук взглянул на напарника.
— Слушай, Ксеркс…
Орлиный Клюв предостерегающе зацокал языком.
— Поднимай тревогу, Базтук, — велел он. — А я разберусь с ними.
Он оттолкнулся и взмыл в воздух. Раздался звук, напоминающий треск раздираемой ткани: это распахнулись его огромные белые крылья. Крылья взмахнули раз, другой… Ксеркс поднимался всё выше и выше, к самому потолку. Потом крылья сложились. Утукку развернулся и спикировал вниз, головой вперёд; крылья за спиной, занесенное для удара копьё — живая молния.
Он несся к ворону. Ворон невозмутимо ждал.
В глазах Ксеркса промелькнула тень сомнения. Он подлетел уже почти вплотную к ворону, но тот даже не шелохнулся. Внезапно сомнение сменилось страхом. Ксеркс отчаянно забил крыльями, пытаясь избежать столкновения…
Ворон распахнул клюв.
Ксеркс закричал.
Стремительное, едва различимое движение, щелчок и звук, как будто кто-то гулко сглотнул. На камни вокруг колонны, кружа и трепеща, медленно опустилось несколько перьев. Ворон сидел всё так же неподвижно, задумчиво глядя куда-то вдаль. Ксеркс исчез.