Амулет Самарканда
Шрифт:
— Думаю, он будет жить, — сказал Натаниэль.
— Джон, пойди помоги ему. Пойди, пойди. Со мной всё в порядке. Мне просто нужно немножко посидеть.
Натаниэль с опаской подошёл к наставнику. С Андервуда вполне сталось бы объявить Натаниэля крайним.
— Сэр! С вами все в…
Наставник, похоже, даже не заметил мальчика. Его глаза под почерневшими бровями горели яростью. Он горделиво запахнул на груди лохмотья, в которые превратился пиджак, и застегнул их на единственную уцелевшую пуговицу. Потом поправил галстук и слегка скривился — тот всё ещё не до конца остыл. А затем мистер Андервуд размашистым
— Кто это был? Вы видели? — отрывисто спросил Андервуд.
Женщина, чьё вечернее платье теперь свисало с плеч хозяйки, словно мокрая тряпка, покачала головой.
— Всё произошло так быстро… — Несколько человек согласно закивали.
— Что-то вылетело откуда-то сзади…
— Возможно, через портал. Волшебники-ренегаты…
В разговор вмешался седовласый мужчина с визгливым голосом.
— Говорят, что кто-то вошёл через террасу…
— Да вы что! А служба безопасности?
— Простите, сэр…
— Как вы думаете, это случайно не Сопротивление?
— Лавлейс, Скайлер и Пинн послали вниз по течению демонов-ищеек.
— Сэр…
— Наверное, негодяй прыгнул в Темзу и уплыл.
— Сэр! Я его видел!
Наконец-то Андервуд повернулся к Натаниэлю.
— Что? Что ты сказал?!
— Я его видел, сэр. Того парня на террасе…
— Силы небесные, если ты врешь…
— Нет, сэр. Это было незадолго до того, как он кинул эту штуку, сэр. У него в руках был голубой шар. Этот человек вбежал в дверь и швырнул его, сэр. Это был темноволосый парень, немного старше меня, сэр. Худой, в тёмной одежде. Кажется, в куртке. Я не видел, что с ним было после того, как он бросил шар. Это был шар с элементалями, сэр, довольно небольшой. Так что он мог и не быть волшебником — разбить такой шар может кто угодно…
Натаниэль остановился, чтобы перевести дух, и вдруг осознал, что он в порыве энтузиазма выказал куда больше познаний в магии, чем подобает ученику, ещё не вызвавшему своего первого мулера. Но, похоже, ни Андервуд, ни остальные волшебники не заметили его промаха. Они застыли на миг, переваривая слова Натаниэля, потом отвернулись от него и затараторили наперебой: каждый спешил первым высказать свою версию происходящего.
— Это наверняка Сопротивление — но из кого оно состоит, из волшебников или из простолюдинов? Я всегда говорил, что…
— Послушайте, Андервуд, внутренние дела — это ваша епархия. Ни у кого последнее время не крали шар с элементалями? А если крали, то какие меры предприняты по этому поводу?
— Извините, я не могу об этом говорить. Это конфиденциальная информация.
— Да не бормочите вы себе под нос, в свои остатки бороды! Мы имеем право знать!
— Леди и джентльмены…
Этот негромкий голос мгновенно подействовал на присутствующих. Шум тут же стих, и все повернулись к говорившему. Рядом с тараторящими волшебниками стоял Саймон Лавлейс. Волосы его снова были зачесаны назад. И вообще, несмотря на разбитые очки и ссадину на лбу, он умудрился не растерять своей обычной элегантности. У Натаниэля пересохло во рту.
Лавлейс обвёл гостей быстрым взглядом тёмных глаз.
— Пожалуйста, не налетайте на бедного Артура, — сказал он. На миг на лице его промелькнула
Какой-то чернобородый мужчина ткнул пальцем в сторону Натаниэля.
— Вот и мальчишка говорит то же самое. — Лавлейс взглянул на Натаниэля, и его тёмные глаза слегка расширились: он узнал мальчика.
— А, молодой Андервуд. Так ты его видел? — Натаниэль молча кивнул.
— Ага. Ты наблюдателен, как всегда. Андервуд, у него уже есть имя?
— Э… да. Джон Мэндрейк. Я официально его зарегистрировал.
— Ну что ж, Джон. — Взгляд тёмных глаз снова устремился к Натаниэлю. — Несомненно, тебе обрадуются. Пока что никто из гостей, с которыми я успел поговорить, не может ничего сказать по этому поводу. Возможно, полиция захочет с тобой побеседовать, в свой черед.
— Да, сэр, — с трудом выдавил Натаниэль. Лавлейс повернулся к остальным.
— Нападавший подплыл к террасе на лодке, потом взобрался по стене и перерезал горло охраннику. Тела мы не нашли, но зато обнаружили лужу крови; очевидно, злоумышленник сбросил труп в Темзу. Вероятно также, что после диверсии преступник прыгнул в воду и уплыл вниз по течению. Не исключено, что он утонул.
— Это неслыханно! — возмутился чернобородый волшебник. — Что себе думает Дюваль? Полиция должна была предотвратить этот инцидент!
Лавлейс вскинул руку.
— Полностью с вами согласен. Однако же должен заметить, что два офицера сразу бросились в погоню за преступником. Возможно, им удастся что-то обнаружить — хотя на воде, как мы знаем, следов не остается. Я тоже послал джинна осмотреть берега. Боюсь, в настоящий момент мне больше нечего к этому добавить. Нам следует радоваться, что премьер-министр не пострадал и никто из высокопоставленных лиц не погиб. Я бы сказал, что всем нам разумнее было бы отправиться сейчас по домам и привести себя — и свою одежду — в порядок. Несомненно, через некоторое время вам сообщат всё, что удастся узнать. Ну а пока позвольте с вами раскланяться…
И Лавлейс, одарив всех на прощание улыбкой, направился к другой группке гостей. Волшебники смотрели ему вслед, приоткрыв рты.
— Что за заносчивый… — Чернобородый волшебник, не договорив, презрительно фыркнул. — Можно подумать, будто он — единственный помощник министра торговли. Он допрыгается, что когда-нибудь его будет ждать африт… Ладно, лично я не намерен здесь торчать — а вы как хотите.
И он, прихрамывая, заковылял прочь. Остальные потянулись за ним следом. Мистер Андервуд молча подобрал жену — та общалась с какой-то парой из министерства иностранных дел; они сравнивали полученные синяки — и покинул разгромленный Вестминстер-Холл. Натаниэль поспешил за ними.
— Мне остается лишь надеяться, — сказал наставник Натаниэля, — что они хоть теперь сподвигнутся выделить мне дополнительные фонды. А если нет, то пусть не рассчитывают на прогресс! Тоже мне, министерство — каких-то жалких шесть волшебников! Я им не чудотворец!
Первую половину пути в машине царило тяжелое молчание и запах паленой бороды. Однако когда они выехали из центра, Андервуд внезапно разговорился. Казалось, его что-то гложет.
— Ты ни в чём не виноват, дорогой, — успокаивающе произнесла миссис Андервуд.