Амулет Самарканда
Шрифт:
— Тебе-то хорошо! — сказал он. — Ты можешь перелететь через эту лужайку хоть облачком, хоть ветерком! А я не могу! Я и половины пути не одолею, как они меня схватят! Нет, раз уж я попал в дом, я намерен этим воспользоваться и пробраться подальше.
— Но ты — мальчишка-бакалейщик. Как ты объяснишь своё присутствие, если тебя заметят?
Мальчишка неприятно ухмыльнулся.
— Не беспокойся. Я не намерен долго оставаться бакалейщиком.
— Ну, как бы там ни было, а для меня слишком рискованно проходить через кухню, — сказал я. — Мне и так, можно сказать, повезло. Обычно
— Мне это не нравится, — сказал мальчишка. — Как нам тогда встретиться?
— Я тебя найду. Просто постарайся, чтобы тебя за это время не сцапали.
Он пожал плечами. Если он и был перепуган до потери соображения, то хорошо это скрывал.
Я всучил ему последние коробки с яйцами ржанки и посмотрел, как он вразвалку идёт к дому. Затем я захлопнул дверь фургона, оставил ключи на водительском сиденье и задумался над текущим положением вещей. Собственную идею — бросить фургон где-нибудь в лесу — я быстро отверг; там он куда скорее привлечет внимание, чем здесь, на стоянке. В конце концов, вон фургон цветочницы никого не волнует.
В этом доме было слишком много окон. За любым из них мог притаиться наблюдатель. Я зашагал к дверям, как будто собирался зайти внутрь, и по пути проверял прилегающие планы. Вдали, над деревьями пронесся патруль — прямо под внутренним куполом. Отлично — они ничего не заметили. Сам дом на вид был чист.
Я шагнул за порог, скрывшись от посторонних взглядов, и сменил облик. Мистер Скволлс превратился в ящерку. Ящерка упала на землю, выскочила на улицу и полезла по стене на второй этаж. Моя бежевая шкурка идеально сливалась с камнем. Мельчайшие ворсинки на лапках обеспечили мне великолепное сцепление с поверхностью стены. Вращающиеся глаза обшаривали окружающее пространство. Если подумать, это был идеальный выбор облика. И я проворно взбирался наверх, размышляя, что будет делать мой хозяин с его куда более нескладной и обременительной маскировкой.
Натаниэль
Натаниэль поставил корзинку с яйцами на свободный стол и оглядел кухню, выискивая свою предполагаемую жертву. Вокруг суетилось столько народу, что Натаниэль сперва не смог отыскать мальчишку в тёмно-синей форме и испугался, что тот уже ушёл. Но затем он увидел его за спиной у грузной старшей кондитерши. Он укладывал на двухъярусное серебряное блюдо крохотные бутербродики-канапе.
Очевидно, мальчишка собирался нести это блюдо куда-то в дом. Натаниэль решил присоединиться к нему.
Он пробрался через кухню, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, делая вид, будто выкладывает продукты из своих корзин и ящиков, и дожидался подходящего момента. А мальчишка до боли медлительно раскладывал на блюде канапе с мягким сыром и креветками.
Тут Натаниэля постучали по плечу чем-то твердым и тяжелым. Натаниэль обернулся.
Над ним возвышался шеф-повар, раскрасневшийся и вспотевший от жара очага, и взирал на Натаниэля сверху вниз своими ярко-чёрными глазами. В толстой руке он сжимал мясницкий нож. Им он и постучал Натаниэля по плечу — незаточенной
— И что ты, собственно, делаешь у меня на кухне? — спокойно поинтересовался повар. Ничто в этом человеке, ни на одном из планов, доступных Натаниэлю, не наводило на мысль о его нечеловеческой сущности. И тем не менее, помня предупреждение Бартимеуса, Натаниэль решил не рисковать.
— Просто собираю наши корзины, — вежливо ответил он. — Понимаете, их у нас не так-то много. Если я кому-то помешал — прошу прощения.
Повар указал ножом в сторону двери.
— Уходи.
— Да, сэр. Уже иду.
Но ушёл он не дальше коридора — а там прижался к стене у самой двери и принялся ждать. Когда из кухни кто-нибудь выходил, Натаниэль тут же наклонялся и делал вид, будто завязывает шнурок на ботинке. Он нервничал и боялся появления шеф-повара — и в то же время его охватил странный задор. Увидев в воротах поместья того наёмника, Натаниэль перепугался, но потом страх исчез, сменившись нервным возбуждением, которое Натаниэлю до этого редко приходилось испытывать, — азартом действия. Что бы ни произошло, он не станет больше сидеть сложа руки и позволять врагам безнаказанно творить всё, что им заблагорассудится. Теперь он контролирует происходящее. Он — охотник. Он ведёт наступление.
Быстрые лёгкие шаги. Из арки показался мальчик-слуга. Он шёл, водрузив двухъярусное блюдо себе на голову, и придерживал его одной рукой. Мальчик свернул направо, в коридор. Натаниэль пристроился к нему.
— Привет! — произнёс он преувеличенно дружелюбно и внимательно оглядел мальчишку с головы до ног. Отлично! Как раз нужный размер!
Естественно, слуга тоже обратил на него внимание.
— Тебе чего-то нужно?
— Ага. Тут есть где-нибудь поблизости уборная? А то мы долго ехали… Ну, ты понимаешь.
Мальчик остановился у подножия широкой лестницы и указал на коридор, отходящий вбок.
— Вон там.
— А ты не мог бы мне показать? А то я боюсь ошибиться дверью.
— Приятель, я и так опаздываю.
— Ну пожалуйста!
Мальчик недовольно вздохнул и повел Натаниэля по нужному коридору. Он шёл так быстро, что блюдо у него на голове начало опасно сползать. Слуга остановился, поправил его и зашагал дальше. Натаниэль притормозил лишь для того, чтобы достать из верхней корзинки украденную с кухни тяжелую скалку. Слуга остановился у четвертой двери.
— Тебе сюда.
— Ты точно уверен? А то мне не хотелось бы ввалиться, куда меня не просили.
— Говорю же тебе — сюда! Вот, смотри! — Мальчишка пнул дверь ногой. Та отворилась.
Натаниэль врезал мальчишке скалкой. Слуга и блюдо рухнули на кафельный пол уборной с грохотом, напоминающим ружейный выстрел. Канапе с сыром и креветками градом посыпались с блюда. Натаниэль проворно нырнул следом и запер дверь. Мальчишка был без сознания, и Натаниэль без особых затруднений содрал с него форменную одежду. А вот собрать обратно канапе оказалось неизмеримо труднее: они рассыпались и размазались по всем углам и трещинам. Сыр благодаря тому, что он был мягкий, Натаниэль просто намазывал обратно, а вот часть креветок спасти так и не удалось.