Амулет снежного человека
Шрифт:
– Работаешь как вол! – распалялся муж. – Света белого не видишь… То на фирму, то на завод…
– Вот, кстати, о заводе… – перебила его Валентина. – Ты ведь давно там не был!
– Что? – муж поперхнулся. – Что ты несешь?
– Да, ты давно уже не был на своем заводе! Тебя там уже полгода не видели! У тебя там директор запойный пьяница, на производстве полный развал!
Муж попятился, он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Валентина поняла, что попала в точку, и задала следующий вопрос:
– Но тогда скажи мне – куда ты ездишь каждый месяц? Откуда
– Что за бред? – Он наконец взял себя в руки, набычился и шагнул к ней. – Что за чушь? Конечно, я езжу на свой завод! И на той неделе я был там же!
– Ерунда! – отмахнулась Валентина. – Скажи правду – ты ведь был в Воздвиженске?
Название незнакомого города, упомянутое Дусей, случайно вырвалось у нее. Вот не хотела же ничего говорить про полицию, а теперь придется…
И название города произвело эффект разорвавшейся бомбы. Муж покраснел, потом побледнел, снова шагнул вперед и наотмашь ударил ее по лицу.
Валентина ахнула, шарахнулась в сторону и едва не упала, до того удар был силен. Вдруг до нее дошло, какой он сильный. Эти руки с вздувшимися жилами, перед глазами встала картина: не далее как вчера, в ресторане, он сжимал этими руками шею той женщины, подруги Аллы. Мог ведь и задушить.
Внезапно на нее накатила безумная злость. Вышла, называется, замуж, терпела его занудство и скуку, и эти его бесконечные придирки, а ради чего? За каким чертом он ей нужен? Ни он, ни тот, другой, этот чокнутый Кирилл. Все надоели до смерти!
Валентина выкрикнула чужим, непривычно высоким голосом:
– Все! Между нами все кончено! Я от тебя ухожу!
И пробежала мимо мужа в спальню, захлопнув дверь перед его носом. Так, вещи она собрать, конечно, не успеет, но хоть документы взять… И денег сколько-то…
Она сильно дернула ящик комода. Документы и разные мелочи вывалились на пол. Валентина присела на корточки и почувствовала, как по щекам текут злые слезы. Ну что за жизнь у нее такая несуразная…
Под руку попалась семиконечная звезда. И чем она сейчас ей поможет? Однако она машинально спрятала талисман в карман куртки. И только сейчас поняла, что даже не успела раздеться. Что ж, оно и к лучшему.
Дверь открылась, на пороге стоял муж.
– Только попробуй меня еще раз ударить! – сказала Тина, поднявшись.
– Прости меня, – произнес он глухо, – прости, я просто сорвался. Это так неожиданно, твои слова. Валя, мы женаты, разве можно так, сразу…
Не то чтобы она поверила его словам, просто сообразила, что ей в данный момент некуда идти. В квартиру к брату? Их и так полна коробочка – он с женой, да ребенок, да, кажется, еще одного ждут. С тех пор как она вышла замуж, они мало общались. Нужно обдумать свое положение, а потом уж разводиться. Разумеется, муж ей ничего не отдаст, да она и не возьмет, это все его, но хоть квартиру на время снять, чтобы было куда идти, вещи забрать.
– Хорошо, – сказала она и нагнулась, собирая рассыпавшиеся вещи из ящика, – если больше это не повторится…
– И ты не уйдешь? – Он тоже присел и заглядывал теперь ей в глаза.
Валентина помедлила чуть-чуть. И поняла, что кончилась ее двойная жизнь, что не нужен ей теперь
– Уйду! – Она твердо встретила его взгляд. – У нас с тобой, Виктор, ничего не получится, так что лучше это сделать сразу.
И тут с Виктором что-то произошло, слова жены как будто включили в нем какую-то скрытую программу, сделали его совершенно другим человеком. Да и человеком ли? Он внезапно успокоился – но это спокойствие испугало Валентину больше, чем предшествовавшее ему бешенство. Такое спокойствие, говорят, царит в самом центре урагана. В месте, которое называется «око бури».
Лицо Виктора осунулось, отвердело, словно превратилось в отлитую из металла маску, в глазах проступил холодный блеск.
– Уйде-ешь? – проговорил он обманчиво спокойным голосом. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Рано или поздно это случается со всеми. Со всеми вами. Вы никогда не умеете ценить то, что у вас есть. Даже самое лучшее.
– Я пыталась… – губы Валентины дрожали, она в страхе смотрела на мужа, точнее, на человека, которого она больше года считала своим мужем, но на самом деле совершенно не знала, – я старалась принимать тебя таким, какой ты есть… Я старалась сохранить наш брак… Сохранить нашу семью… Это было трудно, очень трудно, но я старалась… Но теперь, даже не в том дело, что ты поднял на меня руку, я больше не могу… Все кончено…
Она говорила еще что-то, словно пыталась заговорить свой страх, как заговаривают зубную боль. Она говорила, не слыша и не понимая собственные слова. И все это время осторожно пятилась, чтобы выйти из спальни, а потом пробежать прихожую и выскочить на лестницу. И кричать, и звонить, и колотить в соседские двери. Кто-нибудь выйдет, услышит, позвонит в полицию… Ужас затопил ее всю, перед глазами стояла картинка, как муж сжимает шею той женщины и какое у него при этом лицо… Такое же, как сейчас.
– Виктор, послушай меня… – пыталась она сказать пересохшими губами, – я была сегодня в…
Виктор не слышал ее. Он приближался к ней медленно, неотвратимо, с неподвижным мертвым лицом. Валентина сбросила охватившее ее оцепенение, метнулась к двери…
Но муж непостижимым образом опередил ее, отрезал от двери, схватил за плечо. Его рука была холодной и твердой, как металл. Склонив над ней лицо, он процедил холодным, мертвым голосом:
– Ты никуда от меня не уйдешь, Алла! От меня нельзя уйти! Ты останешься со мной навсегда!
– Я не Алла! – вскрикнула Валентина, пытаясь вырваться. – Ты сошел с ума! Ты что – не видишь, кто перед тобой?
– Тем хуже для тебя! – Муж прижал ее к стене, в его руке вдруг оказался шприц. Валентина почувствовала, как игла вонзилась в ее предплечье, руке стало горячо…
– Что… что это? – пролепетала она непослушными губами. – Что ты делаешь?
– То, что давно уже следовало сделать, – проговорил он спокойно, как будто справился наконец со своей яростью, – то, что мне давно уже хотелось сделать. И ты… Ты тоже этого хотела.