Амулет Великого Слона
Шрифт:
Там прохладно, пол выложен выщербленной каменной плиткой, по которой иногда пробегает шустрая серо-зеленая ящерица, застывает на полпути, сливаясь с рисунком плитки. В углу – кран с водой, которая стекает в растрескавшееся каменное корыто. Во дворике пусто и невыносимо скучно, потому что никого нет, только иногда выходит собачка сеньоры Лопес, у них общее патио.
Сеньора всегда одета в черное, а собачка – маленькая, беленькая и пушистая. Сеньора отчего-то не любит маму, она всегда неприязненно поджимает губы, встретив ее, а мама дома вполголоса называет ее старой ведьмой и облезлой
Когда в доме появляется отец, они бурно скандалят, потом так же бурно мирятся, наутро опять скандалят, пока он не уедет снова. Ася в это время сидит в патио тихо-тихо и играет с тряпочной куклой или с разноцветными камушками, найденными на улице. Собачку сеньора Лопес в патио не выпускает, когда родители скандалят.
Иногда мама водит Асю в магазин или в кафе. Там она познакомилась с такими же, как она, домохозяйками, они сидят в кафе по полдня за чашкой кофе или за стаканом с прохладительным. Иногда пьют коктейли. Ася в это время тихонько сидит у столика. Мама дает ей поиграть разноцветными зонтиками от коктейлей.
Но однажды Ася поймала мячик, который бросил ей черноглазый смуглый мальчишка, кинула мяч обратно и побежала за ним. Они прибежали на какой-то двор, отгороженный от улицы красивой кованой решеткой, и там играли, очень здорово было бросать мячик об стенку. Он отскакивал все время в разные стороны, как живой.
Потом мальчишку позвала высокая толстая женщина с усами, и он убежал с ней, а Ася осталась одна в незнакомом месте. Она испугалась, что мама будет ругаться, вышла на улицу и побежала к кафе. Но кафе не было на месте, точнее, было, но только совсем другое, и там не было мамы, а сидели взрослые мужчины, которые громко смеялись и кричали грубыми голосами.
Ася только потом поняла, что шла в другую сторону. Тогда она испугалась ужасно и заревела в голос. Подошли люди, но Ася была слишком мала, чтобы объяснить что-то, тем более по-испански. Мама и сама-то не слишком хорошо знала этот язык.
Тогда кто-то догадался позвать полицейского. Полицейский был такой же толстый, с черными усами, очень похож на ту женщину с мальчишкой, только в форме, и пахло от него потом и табаком. Он цокал языком и качал головой, затем взял Асю на руки и понес куда-то. От прикосновения чужого дяди она заревела еще пуще.
И тут налетела на них мама – растрепанная, с глазами, едва не вылезающими из орбит. Выхватив Асю из рук полицейского, она побежала было прочь, но была остановлена твердой рукой. Ася по-прежнему ревела ревмя, мама шлепнула ее слегка, отчего Ася тут же заткнулась – привыкла уже. Однако полицейскому это не понравилось, он нахмурился и приступил к маме с вопросами. Потом их привели к большому зданию, Ася помнит, что рядом было много машин, а потом, когда маму увели куда-то, ласковая тетенька поила Асю сладким лимонадом.
Вечером вернулся отец, и разразился скандал. Орал и ругался в основном он, мама была непривычно тиха, даже плакала. Отец все показывал ей какие-то бумажки и никак не мог успокоиться.
С того
Но однажды Асе приснился кошмар – как будто она бежит по темной улице босиком, и мягкая пыль под ногами понемногу становится вязкой. И вот уже она едва может вытащить ноги, а пыли уже по колено, потом она доходит до живота… Ася проснулась с криком. В доме было темно и пусто. Она выбежала в патио, через некоторое время раздался лай, и вышла сеньора Лопес. Соседка увела Асю к себе, напоила теплым молоком и уложила на диван, прикрыв пледом.
Утром мама ругалась с сеньорой Лопес, та же еще сильнее поджимала губы. Когда вернулся отец, сеньора, надо думать, сообщила ему обо всем. И тогда, кроме скандала, отец поднял на маму руку. Ася слышала шум, потом мама выскочила в патио и стала под краном замывать кровь, которая текла по лицу.
Мама долго сидела потом дома, пока не сошли синяки, выходила только в магазин вечером, когда на улицах темнело. Потом тоже мало выходила, приспособилась сама делать коктейли.
Теперь она пила почти с самого утра. Сначала один коктейль, легкий, как говорила она сама, потом второй, потом следующий. Она очень красиво оформляла бокалы, тянула питье медленно, а Асе давала играть использованными зонтиками и соломинками.
К концу дня зонтиков было все больше. Ася тогда умела считать только до пяти, получалось несколько кучек. Иногда мама засыпала прямо на диване, Ася уже научилась снимать с нее туфли и подкладывать подушку под голову. Она также умела уже мыть бокалы и подметать пол. Когда мама спала днем, Ася выходила в патио с игрушками.
Сеньора Лопес теперь говорила с ней ласково, гладила по голове, но не сумела совладать со своим лицом, увидев множество зонтиков от коктейлей, с которыми играла Ася. Но теперь сеньора Лопес ничего не говорила папе, поскольку помнила, надо думать, что прошлое ее вмешательство закончилось дракой.
Отец узнал все сам. Обычно мама к его возвращению собиралась и приводила в порядок себя и дом. Но однажды он вернулся днем, страшно озабоченный, и застал свою жену пьяной и спящей на диване в несвежем расстегнутом халате. Рядом валялось несколько пустых бокалов с неизбежными зонтиками.
Ася в патио пускала кораблики в каменной раковине и не слышала, что сказал отец маме, когда растолкал ее. Все произошло очень быстро, отец собрал чемодан и ушел, бросив на стол несколько купюр и не взглянув даже на Асю.
Мама сидела на диване, вытаращив глаза и тряся головой, как будто отмахиваясь от невидимых мух. Тупо посмотрела на деньги и снова рухнула на диван. Ася разбудила ее вечером, потому что очень хотелось есть.
Очевидно, кое-что отложилось у мамы в памяти, потому что она очень оживилась, прихорошилась и сказала Асе, что теперь они свободны от этого черного урода и будут жить как хотят. Утром она повела Асю в кафе и по магазинам, купила ей красивую куклу с закрывающимися глазами, накормила мороженым и сладостями.