Амулет Золотого Льва
Шрифт:
– Ладно, – махнул рукой Вольф. – В конце концов, чему быть, того не миновать. Доставим ему эту принцессу, пусть сам разбирается с ней, с ее папашей, с ее страной и международным скандалом…
– Ой, смотрите, – заметил Лева. – Сколько народу! Что-то там происходит. Опять митинг?
– Давайте позырим, – предложил Лешек.
Вдоль дороги тянулся обширный пустырь, на котором собралась немалая толпа зевак. Они обсуждали что-то, размахивали руками и, даже, заключали пари. До нас доносились обрывки фраз:
– Емеля… полетит…
– Аки
– Не-а, не полетит!
– А откуда знаешь?
– Уж больно махокрыл не видный какой-то…
– Зато легкий!
– Ну и что, что легкий? Рассыплется…
– Не рассыплется, веревки крепкие…
Подойдя ближе, мы увидели конструкцию, напоминающую аэроплан братьев Райт или что-то в этом роде. Такие часто показывают в кадрах кинохроники про начало эры авиации. Пилот, он же, видимо, и конструктор, был одет в кожаный костюм, а на голове его блестел медный гладиаторский шлем. Он завершал последние предполетные приготовления – подтягивал веревочки, тяги, проверял крепежи и отгонял зевак подальше от аппарата. Когда приготовления были закончены, пилот уселся в сей механизм, перекрестился и дернул рычаг. Аппарат захлопал крыльями и оторвался от земли, что вызвало взрыв восторга одной половины толпы и унылое разочарование другой. Зато эта другая половина злорадно загудела, когда на высоте пяти-шести метров аппарат прекратил набор высоты и начал разваливаться. На землю посыпались обломки, заваливая собой уже достигшего земли незадачливого авиатора. Из толпы донеслись возгласы:
– Убился Емеля!
– Это судьба. Не может человек летать, аки птица.
– А метла? А ковер-самолет?
– Так то ж магия! Это совсем другое дело!
– Крепче строить надо, тогда не развалится!
– Дык тады и не взлетит из-за тяжести…
– Тут тебе не хухры-мухры, точный расчет нужен…
Почему-то развитие воздухоплавания заботило зевак больше, чем судьба самого воздухоплавателя. Пробравшись сквозь толпу до груды обломков, я стал отбрасывать в сторону лонжероны, элероны и обрывки перкаля. Мои товарищи активно помогали мне в этом деле.
Хорошо, что при мне был мой рюкзак, который я прихватил для транспортировки наших приобретений, потому что под клапаном его покоилась наша походная аптечка, весьма удачно не оставленная мной в номере вместе с другими вещами. Я привел Емелю в чувство нашатырем, обработал кровоточащие раны перекисью водорода и йодом, крупные перевязал, мелкие залепил пластырем.
– Ты лекарь? – отойдя немного от шока, пилот попытался сфокусировать взгляд на моем лице:
– Вообще-то нет. Я только оказал вам первую помощь.
– Спасибо, – произнес он. И учтиво добавил: – Я очень признателен.
Толпа практически разошлась. Только два пацаненка бегали вокруг и выкрикивали дразнилки типа: «А наш дядя Емельян был сегодня слишком пьян!». Лешек цыкнул на них, и пацаны испарились. Емеля собрал в кучу обломки своего аппарата и попытался взвалить их на себя.
–Не парься, дай помогу, – предложил свои услуги
По примеру Лешека мы все вызвались помочь незадачливому авиатору.
– Куда нести-то?
– Да вон, рядом. Туда, за поле.
Пройдя пустырь, мы оказались на подворье, обнесенном дощатым забором. Это был крайний двор небольшой пригородной деревушки. В сарае, куда мы внесли обломки, располагалась вполне прилично оборудованная мастерская. Тут был верстак, тиски большие и малые, точило, токарный и сверлильный станочек с ножным приводом как у швейной машинки. Емеля пожал нам руки и осыпал благодарностями с ног до головы. Мы уже собрались откланяться, но он остановил нас:
– Послушайте, господа, у меня есть прекрасное заморское вино. Не сочтите за дерзость предложить вам пропустить со мной по стаканчику.
Я хотел со столь же изысканной вежливостью отказаться, сославшись на занятость и отсутствие времени, но Вольф опередил меня, приняв предложение.
– Отчего бы ни выпить вина с хорошим человеком!
Емеля потянулся к шкафчику над верстаком. Я подумал, он достанет оттуда бутылку, мы выпьем прямо тут и разойдемся, но Емеля достал не бутылку, а одежную щетку. Приведя в порядок свой кожаный прикид и повесив на гвоздик гладиаторский шлем, он пригласил нас пройти в избу.
Глава 9. ИСТОРИЯ ЕМЕЛИ
С крыльца навстречу Емеле кинулась моложавая женщина неопределенного возраста с распущенными волосами.
– Убился! Покалечился! Горюшко ты мое! Говорила, и мне надо было идти с тобой, почему не позволил? – заголосила она, бросаясь Емеле на шею.
– Потому, Марьюшка, что я тиран, деспот и самодур, – ответил он, обнимая жену. – Чего расстроилась, ничего же не случилось! Ну, довольно реветь, стыдно же перед гостями. Собери-ка нам на стол лучше.
Похоже, только сейчас Марьюшка заметила нас.
– Ой, простите, люди добрые! – она смутилась и быстро скрылась в избе.
Емеля проводил нас в горницу, где мы уселись за широкий дубовый стол. С печки за нами с интересом наблюдали две пары любопытных глаз. Глаза принадлежали двум девчонкам, очевидно близняшкам, октябрятского возраста. Лешек состроил им рожу и глаза спрятались в дальнем углу.
– Чего испугались, дурехи? – пристыдил их Емеля. – Дядя пошутил, он добрый.
Мордашки снова показались из темноты, но пойти на контакт пока не решались. Вошла Марьюшка, уже в повойнике.
– Это наши младшие, – пояснила она, – Муська и Дуська. Покамест тушуются. Ничего, пообвыкнут, прибегут, еще не отвяжутся. А старшой наш, Степан, в университете еще, допоздна учится.
На столе в мгновение ока появились картошка с грибами, моченые яблоки, домашняя колбаса, сало и кувшин с вином.
– На мага учится? – поинтересовался Лешек.
– Не, он у нас прагматик, – ответил Емеля. – По коммерческой части. Ни механиком не захотел стать, ни чародеем… А Марьюшка моя знаете кто?