Амулет Золотого Льва
Шрифт:
– А четыре варианта ответа?
– Обойдетесь.
– Попыток сколько?
– Одна.
– Гудок другу? – спросил Лешек, доставая корявый сучок,
– Фигушки!
– Фотопленка в кассете! – выпалил я.
– Ишь ты, верно. А почему слезы проливает?
– Засветить боится.
– Точно. Хорошо, слушайте вторую… Вторая загадка будет вот какая. Посложнее будет загадка. – Федя напрягал память с удвоенным
Первым делом я мысленно принялся прорабатывать тему повешенной на собственной косе тети Груни, как наиболее вероятную в плане Фединого цинизма и традиций черного юмора, однако внутренний голос настойчиво нудел о чем-то связанном с хищением электроэнергии. Лешек меня опередил:
– Ета, дачник типа лампочку к столбу подключил.
– Ты хоть понял, чего сказал-то! – возмущенно выкрикнул Вольф. – Одна попытка всего, а ты…
Однако на паука было кисло смотреть. Похоже у него разболелись зубы (или хелицеры, черт знает, что там у него). Он тряс лапой с цилиндриком и пытался обхватить голову педипальпами.
– Это не считается! Переиграть! Я случайно включил транслятор и транслировал вам отгадку!
– Карте место, – возразил Лева. – Уговор дороже денег, попытка есть попытка.
– Вы, жалкие ничтожества, обманываете несчастное животное! Ладно, черт с вами, последняя загадка будет посложнее.
Он зашвырнул транслятор в зияющую в стене черную дыру, из которой выполз.
– Эту точно ни в жисть не угадаете. Без окон, без дверей, полна… Пардон, это не надо. Два конца, два кольца… Нет, обратно не то. Висит в углу сито… Да ну вас в пень, идите так! Вон, дверь справа. Потом по коридору налево, затем направо, еще раз налево и до лифтов.
– Можем ли мы рассчитывать на вашу любезность приглядеть за нашим барахлишком, чтобы не таскаться с ним по серьезному учреждению? – спросил Вольф, указывая на рюкзак, который мы утром объединили из двух, поскольку вещей осталось совсем мало.
– Да оставляйте, никто его тут не тронет. Съестного нет ничего? А то, знаете ли, мыши…
– Знаем. Но ничего нет.
Самое ценное, что там было – моя аптечка и видеокамера. Ковер-самолет еще в деле испытан не был, поэтому относительно его ценности у меня оставались серьезные сомнения. Тем не менее,
Я словно бы попал в свой знакомый мир. Кафельный пол, панели под дерево до половины стены (вторая половина до потолка окрашена неопределяемого цвета масляной краской), электрический свет, подъемные механизмы с автоматическими дверьми (то бишь лифты) и выставленная в коридор отслужившая свой век разная аппаратура. Вольфа и Леву все это как бы и не удивляло, словно они каждый день пользовались лифтами и лампами дневного света. Лешек же озирал все вокруг жадными глазами, и чувствовалось, он променял бы весь свой лес и будущую карьеру дипломированного лешего на комнату в общаге и работу простым лаборантом в НИИ.
– Я предлагаю всей толпой не ходить, – Вольф как всегда был рассудителен, – чтобы не вызывать подозрений у местного контингента. Встретимся здесь, около лифтов, где-нибудь через час на совещание. А до этого каждый самостоятельно попытается выяснить, где находится этот чертов прибор. А уж там вместе решим, выкрасть его, купить или получить по доверенности.
В лифте было шесть кнопок. На первом этаже, как выяснилось из висевшей тут же таблицы, размещались макетные мастерские, склады материалов и комплектующих изделий, бюро измерительной техники, библиотека и виварий. Весь шестой этаж занимала администрация, а под лаборатории и испытательные стенды отводились второй тире пятый этажи. Мы их распределили между собой при помощи детской игры в камень, ножницы, бумагу.
Мне достался четвертый этаж. Выйдя из лифта, я решил первым делом разыскать сортир. И не из каких-то там стратегических соображений, а по прямому назначению. Грибочки, все-таки, давали о себе знать – я испытывал некую слабость в животе. Включив на максимальную чувствительность обоняние, я шел по влажному, только что вымытому линолеуму коридора, и нюх мне подсказывал, что цель моя близка. Дверь в мужскую комнату была нараспашку, а проем перегорожен шваброй – уборщица мыла в раковине тряпку. О, нравы! Почему-то во всех временах и пространствах в любых учреждениях уборщицы предпочитают мыть тряпки именно в мужских туалетах, хотя женская уборная рядом и совершенно свободна. Увидев меня, уборщица решила в корне пресечь мои намерения:
Конец ознакомительного фрагмента.