Амулет Золотого Льва
Шрифт:
– Ну, зачем так. Вы уж не серчайте, что повеселился я, когда давеча вы четвертый круг наматывать стали. Ну да ладно, дело прошлое. Такой вот я веселый старичок. Я ж когда увидел, что леший с вами, решил, надо бы появиться, да помочь чем смогу, ежели это не супротив моих обязанностей. Да вчера недосуг мне стало, дело появилось срочное, – он многозначительно провел большим пальцем по воротнику. – А НИИКоГО, он не в заповедном лесу, с краю чуток. Но напрямки я вас туда не пущу, все равно в обход пойдете. Крюк-то небольшой, верст пятнадцать будет, не более. Я вам сучок-путевичок дам, он проводит.
Старик
– Держи, милый, доведет куда надо. А ежели вы в сам энтот НИИ желаете попасть, не буду спрашивать зачем, так через проходную лучше не ходите, вахтер вас все равно без пропуска не пустит. Сучок-путевичок вас к подземному ходу приведет, по нему и пройдете. Там в конце туннеля паук сидит, вы его не пужайтесь, три его загадки отгадаете – и идите смело. Только старый он стал, условия задач путает. А ответа требует правильного, так что не спешите отвечать, подумайте. Иначе – съест!
Рогатулька в шляпе, едва ее бросили на землю, шустро засеменила на деревянных ножках по прошлогодней хвое, зарослям черники и заячьей капусты. Чтобы не потерять сучок-путевичок из виду, а это могло случиться элементарно, мы пустили за ним Лешека, он и поглазастее, и все эти лесные чудеса по его части. А сами гуськом двинулись следом. Нахмурившееся перед рассветом тяжелыми облаками небо развиднелось, и сквозь густые ветви деревьев светило солнце. Становилось жарко. Через пару часов мы взмокли от пота и молили каждый свой организм поскорее открыть второе дыхание. Вольф не стерпел и превратился в волка. Как известно, волки физически выносливее людей и ко всему прочему, как и их собратья собаки, не потеют. Часам к одиннадцати утра этот необыкновенный кросс по пересеченной местности завершился – сучок привел нас к какой-то землянке или входу в погреб и тотчас самоуничтожился: шляпка превратилась в прах, рогатулька обуглилась и стала пеплом.
– Привал!.. – выкрикнули мы хором.
Как вы, наверно, уже догадались, в результате ночного приключения обладателями наших дорожных запасов провианта стали цыгане. Вяленое мясо, соленая рыба, крупы, сухофрукты – все, что было закуплено на базаре еще в Даймондтауне, пошло в фонд помощи кочевым народам. Вольф, несмотря на то, что почти вегетарианец, в отдельных случаях снабжал наш небольшой отряд свежепойманным мясом, но сейчас ему было явно не до охоты. Тем не менее, после такой пробежки пускаться на пустой желудок в следующую авантюру было бы чертовски неразумно. По поляне сизым ковром стелилась голубика. За неимением ничего другого мы принялись воздавать ей должное. Жажду она утоляет хорошо, витаминов, опять же, в ней навалом, но с калориями, к сожалению, дела обстоят не очень.
Лешек набрал каких-то грибов, уверяя, что они съедобные, хотя на вид – не очень. Но с голодухи чего только не съешь. Мы развели костер и пожарили их на прутиках. Подкрепив таким образом силы, спустились в подземелье.
Светя фонарем, я шел впереди, ведя всю группу под сырыми кирпичными сводами, пока не наткнулся на толстую, как рояльная проволока, паутину. Где-то щелкнуло реле, немного померцав зажглась люминесцентная
– Ну и какого лешего вы сюда приперлись?
– Я это, попросил бы… – обиделся Лешек
– Фу ты, ну ты, какие мы надуты! Странный вы, лешие, народ. Вот черт, к примеру, не обижается, когда ему скажешь «черт с тобой».
– Ну и иди к черту!
– И пойду. К двум чертям, у нас там «пулька» не дописана, это вы меня оторвали, а у меня там, может, мизер чистый на лапах. Вот разберусь с вами и пойду. А черти за вами апосля придут. Не к спеху, куда они, души-то денутся, правильно? Или среди вас есть праведники? Может, туда хотите?
Он поднял вверх мохнатую лапу, вторую правую. В первой правой он держал какой-то блестящий цилиндрик с кнопкой в торце, как у авторучки.
– Именно туда, – согласился Вольф, тоже показывая наверх. – Нам надо посетить здание, которое там, над нами. Но, думаю, выше пятого этажа мы подниматься не будем.
– А кто вас туда пустит? Приехали, ваш жизненный путь тута кончается. Оборотня я жрать не буду, волчатину я не ем, кровь только выпью. А остальных – уж не обессудьте, как говорится, френдз фор дина, – паук изобразил подобие ухмылки и пощелкал кнопкой на цилиндрике.
– Какие ж мы тебе друзья, мерзкое членистоногое! – возмутился Лева.
– Паукообразное, – поправил мутант.
– Тем более. Микроб из унитаза тебе френд.
И, обратившись ко мне, Лева сказал вполголоса:
– Чего-то я ляпнул сдуру. Ты, кстати, не знаешь, что такое унитаз? Какая-то чушь в голову лезет.
Я тоже поймал себя на том, что в голову лезет чушь. Как будто отходишь от наркоза или, проснувшись, хватаешься за обрывки ускользающего сновидения. И чушь какая-то заумная, мне вдруг представились три доказательства теоремы Ферма и два вполне работоспособных варианта вечного двигателя.
– Уважаемое паукообразное, – как всегда галантно обратился к мутанту Вольф. – Имя-то какое-нибудь есть у тебя?
– Есть, – немного растерянно произнес паук. – Федей с детства кличут.
– Вот что, Федя. Во-первых, вот у этого товарища, – он указал на Леву, – есть ружье, заряженное пулями для охоты на безвздохового однорука. Стреляет этот товарищ метко и, главное, быстро. Это я так, к слову. А во-вторых, выключи, пожалуйста, эту свою штуковину, не надо честным гражданам мозги пудрить
– Ладно, – согласился Федя и щелкнул кнопочкой на цилиндрике. – Играем по честному. Итак, отгадываете три загадки – проходите. Не отгадываете – сожру. А вашей пукалки я не боюсь.
– Валяй, загадывай!
– Первая загадка…
Он сделал паузу, но, похоже, вовсе не театральную, просто усиленно напрягал память. Во внезапно образовавшейся тишине можно было услышать, как скрипят его мозги (или там, нервные центры).
– Значит так. Сидит девица в темнице… Э-мм… Сидит девица в темнице, кто ее раздевает, тот слезы проливает.