Амундсен

Буманн-Ларсен Тур

25 июня экспедиция покинула Кингсбей, под звуки духового оркестра, под гром салюта, при спущенных флагах. Участники перелета и гидроплан разместились на борту большого парохода «Албр. В. Сельмер».

Второй раз за свою долгую героическую карьеру (первый был после преодоления Северо-Западного прохода) Руал Амундсен возвращается на родину так, как надо. Триумфальное плавание вдоль берегов Норвегии пробудило воспоминания о «Фраме» и благословенном пути викингского конунга Фритьофа Нансена из Тромсё в Христианию в 1896 году. На сей раз отечество уже заранее настроилось на торжественный лад —

первый премьер-министр независимой Норвегии Кристиан Микельсен только что скончался и был похоронен за два дня до прибытия участников перелета в столицу.

«Веселенькая перспектива!» — записывает Начальник в дневнике, получив с юга сообщение об ожидающем их торжественном приеме. После чествований на побережье герои прибывают в морской порт Хортен и покидают пароход. Наутро они самолетом отправятся в Осло. Первый и единственный раз Руал Амундсен возвращается домой на собственном транспорте. «Йоа» закончила свое плавание в одном из парков Сан-Франциско. (Только на столетний юбилей полярника остатки яхты перевезли в Осло.) «Фрам» вернулся в Норвегию незаметно, как бы украдкой. Неудачница «Мод» пока что не добралась до своей гавани на Аляске. Но в этот единственный раз Руал Амундсен, покоритель льдов, возвращается домой на собственном крылатом корабле, во главе своих людей.

«Наконец эта рокочущая громадина — N-25 — подлетает с юга, в сопровождении военно-морских гидропланов, — сообщает одна из газет праздничным воскресным утром 5 июля 1925 года. — Широкими кругами исполинская птица кружит над столицей. Сверху весь город, наверно, похож на море флагов и машущих платков. Неподалеку от Хука Ри-сер-Ларсен сажает машину. Потом один из пропеллеров медленно приходит в движение, и гидроплан неторопливо скользит меж вереницами судов. На палубе военных кораблей стоят в парадном строю матросы и офицеры, а когда машина подходит к "Турденшёльду", оттуда и с Акерсхуса гремят 13 приветственных залпов, после чего глухим рыком отзываются орудия "Кюрасо"».

Публика в восторге и от рокота самолета, и от орудийного салюта. На следующий день адвокат Нансен в письме к своему обанкротившемуся клиенту так описывает увиденное: «Самая торжественная минута вчера настала, когда N-25 летел над городом, и мы увидели в нем людей, и пушки древнего Акерсхуса вновь грянули, приветствуя сынов отечества, как 29 лет назад они гремели в честь моего брата, и я, хоть мне уже 62 года, прослезился и, может быть, лучше, чем когда-либо прежде, понял тогда, чего стоит для Норвегии такой вот день».

На гребной шлюпке героев доставляют к Почетной пристани, где их ждет павильон славы. Во время краткого визита в Хортен трое лейтенантов, по инициативе Рисер-Ларсе-на, воспользовались случаем и сменили цивильное платье на мундиры. Тем самым частная армия полярника разом приобрела официальный характер. Простой гардеробной уловкой заместитель осуществил свой военный переворот. Похоже, Начальник не противодействовал потребности норвежца-лейтенанта выделиться. Когда годом позже тот же фокус провернет итальянский полковник, он воспримет это совершенно иначе.

После речей и патриотических песен триумфаторы — уже в конных экипажах — направляются в резиденцию Его величества, где их ожидают награды. Пятьдесят тысяч восторженных соотечественников с раннего утра на ногах, следят за торжествами, продолжающимися весь день. Между обедом в «Гранде» и ужином во Дворце полярник во время пышного праздника

на острове Хуведё находит возможность приветствовать Ословскую рабочую партию. В этот незабываемый летний день Руал Амундсен снова выступил в давней роли Фритьофа Нансена: вигингский конунг объединяет народ, охваченный национальным порывом. «Принимали нас великолепно», — деловито записывает он в дневнике.

Полярник совершенно на все это не рассчитывал. Ведь экспедиция даже не достигла цели, они только спасли свою жизнь. Восторженной встречи никто из них не ожидал. Тем не менее именно сейчас Руал Амундсен по-настоящему был у цели. Народ прижал его к своей груди; весь мир воздавал ему почести. Людям нужна не географическая точка, не поправки в атласах — им нужна пища для фантазии. Нужны приключение, подвиг, мученичество — нужен он,полярник.

Руал Амундсен любил театральные эффекты. Но не их сущность. Всю жизнь он пытался скрыть то, что хотела видеть публика, — человеческую драму. А как раз она и сделала Роберта Скотта подлинным триумфатором в борьбе за Южный полюс.

Южный полюс Руал Амундсен покорил довольно легко, но при встрече с Северным полюсом он вынужден признать, что его возможности небеспредельны. «Мы сделали все, что могли, — заявил он во время ужина во Дворце, — а поскольку не могли сделать больше, я сказал (и не боюсь в этом признаться): мы свое сделали, пусть остальное довершит Бог». Полярник примирился с ограниченностью человека, стал ближе к Богу.

По прибытии в Осло Руалу Амундсену вручили письмо из Лондона. Впервые после вылета к Северному полюсу он сбивается на «ты» и придает экспедиционному дневнику приватный оттенок: «Бедняжка ты, бедняжка… настрадалась. Я так по тебе скучаю. Поскорее б тебя увидеть».

Кисс не прислала на Шпицберген прощальной телеграммы. Но исчезновение героя, отодвинувшее все на задний план, явно ее потрясло. На следующее утро она телеграфом шлет поцелуи в «Гранд-отель», где полярники бесплатно занимают половину этажа. «Спасибо за утренний поцелуй. Он был чудесный.Пришли еще. После долгого поста мучает жажда». Полярник возвращается в сферу земного.

Вечером 6 июля — бал в британском посольстве, в присутствии короля Хокона и королевы Мод. Национальный герой удостоен беседы с монархом. «Знаешь, — пишет он в дневнике, снова обращаясь к Кисс, — я думаю, именно он своими действиями привел всю страну в такой экстаз». В мире полярника за всем кто-то стоит: за чудом — Бог, за народом — король.

7 июля триумфатор наконец возвращается домой, в свартскугское конкурсное имение. «Здесь на берегу собралось человек 100 с цветами. На фьорде вокруг огромного Иванова костра десятка три разукрашенных лодок». Не прошло и девяти месяцев с тех пор, как он покинул это место позора. А теперь что ни день празднества и гулянья. Восторженные гости стучат в двери, увеселительные суда плывут мимо со спущенными флагами.

Близкие тоже собираются подле вернувшегося домой родича. Из Тронхейма приезжают в гости Трюгве Гудце с женой; из Осло к обеду — Роберт Маус. С Бюгдё пишет старая тетка Кисс, Каро Аструд, просит заехать с визитом, ведь у нее «плохо с ногой». От самой Кисс, у которой после крайне несвоевременной болезни гостит в Ли-Корте ее сестра Гудрун, письма и телеграммы идут в Ураниенборг непрерывным потоком.