Амундсен
Шрифт:
Обычно книги Руала Амундсена были заведомо позитивны. Поскольку он никогда не раскрывал конфликтных сторон бытия, в нем накопилась масса агрессии, которая в автобиографии безудержно вырвалась наружу. Международный престиж автора по-прежнему был так высок, что газеты многих стран не раздумывая перепечатывали и принимали его обвинения и разоблачения. Но хватало и таких, у кого они вызывали прежде всего недоверие и разочарование.
Газета «Моргенбладет», прославлявшая полярника на всех перекрестках, подчеркивает, что к независимой личности вроде Руала Амундсена нельзя подходить «с той же меркой, с какой мы подходим к обычным людям. Без этой независимости он бы не совершил того, что совершил. Он из такого же теста, как многие великие исторические фигуры». Но, добавляет газета, «если подобный человек неосторожен в поступках, ему тем более необходимо соблюдать осторожность в выборе слов. Зная это, Амундсен изо всех сил старался нам угодить —
Если верить названию, то жизнь полярника наполовину состояла из разборок с Умберто Нобиле и предателями из Общества воздухоплавания. Но книга содержит и нападки на многих других именитых людей. И едва ли не больше всех достается его родному брату; человека, который на протяжении двух десятилетий был ему ближайшим доверенным партнером, он клеймит как предателя. Полярник вновь повторяет, что именно брат, а не он сам хотел хитростью извлечь недвижимость из конкурсной массы. И далее: «Он пытался испробовать самое низкое средство — клевету. К счастью, его собственному адвокату удалось вовремя помешать ему».
В конечном счете Леон примирился с тем, что ему не удастся использовать в судебной тяжбе личную жизнь брата, и как раз это оборачивается против него, причем в форме публичного обвинения. Полярник завершает свои нападки психологическим экскурсом: «Я часто раздумывал о том, что изменило характер этого человека». Важно было подчеркнуть, что это не «наследственное», не свойственное семье: «Мать и отец были лучшими и честнейшими на свете людьми».
В предшествующих главах «Моей жизни» Леон упоминается лишь косвенно — как «спутник» и «секретарь»; тем не менее мемуары яснее ясного говорят, как сильно Руал Амундсен зависел от своего брата Леона. Будь они написаны в то время, когда братья еще были друзьями, они бы скорее всего никогда не вышли в свет.
В 1925 году личным секретарем Руала Амундсена стал его племянник, тридцатиоднолетний лейтенант Густав С. Амундсен. Единственный сын Густава и Малфред Амундсен, Того, как и его родители, регулярно и подолгу пребывал в экономической зависимости от своего знаменитого дяди. Без поддержки полярника Густав-младший не смог бы получить офицерское образование. Восторг был пропорционален зависимости. Но в наследство лейтенанту досталась и немалая доля той горькой злости, какую его отец навлек на себя в семье за долгие годы своей горемычной, нескладной жизни.
Молодой Амундсен занимался текущей корреспонденцией, однако ж не приходилось ожидать, что он станет полярнику советчиком и помощником, каким добросовестно служил Леон. Там, где брат смягчал и нейтрализовал герояполярника в его общении с окружающими, племянник лишь со скрупулезной точностью воспроизводит указания Начальника.
Впрочем, перо у лейтенанта Амундсена было легкое; именно он зимой 1927 года получил от «Даблдей, Пейдж и К 0» дядюшкину английскую рукопись, а затем, уже в норвежском переводе, отправил ее в издательство «Юллендал норшк форлаг».
Возразить на оскорбительные выпады Руала Амундсена было не так-то просто. Вдобавок он слишкомдалеко шагнул за рамки приличий. Тем не менее ущерб во многих отношениях оказался непоправимым. За свою долгую карьеру Руал Амундсен сам не раз бывал объектом и беспочвенных нападок, и беззастенчивой клеветы. Однако всегда находился человек, готовый стать на защиту первооткрывателя Южного полюса. Лишь в 1981 году Одд Дал, последний живой соратник Начальника, берет под защиту забытого брата. Дал сотрудничал с ними обоими: «Из работы с Леоном Амундсеном я вынес впечатление, что он был человеком недюжинного ума и, управляя делами экспедиций брата, вдобавок весьма успешно руководил собственным агентством по торговле винами и шелком. И мне представляется, что в данном случае Руал Амундсен зашел слишком далеко, забыл о всех приличиях».
«Моя жизнь» — единственная книга Руала Амундсена, не имеющая посвящения. Он уже перебрал всех и вся — наставников, товарищей, женщин, отечество. Осталось только одно имя. Оно сияло золотыми буквами на книжном корешке, написанное в небесах над звездами, луной и земным шаром.
Глава 45
РАЗРЫВ С МИРОМ
«Не скажу, чтобы я пребывал в полном восторге», — пишет Харалд У. Свердруп об автобиографии полярника в письме директору издательства «Юллендал» Харадду Григу. Именно Свердруп несколько позже получит заказ на послесловие к мемориальному изданию сочинений
Д-р Свердруп, недавно назначенный в Бергене профессором, только что встречался в дороге с Руалом Амундсеном и сообщает издателю, что он был в «превосходном расположении духа».
7 октября 1927 года Руал Амундсен покинул Свартскуг с массой тяжелых чемоданов. Он опять собрался в большую заграничную поездку. Сначала — пятимесячное лекционное турне по Соединенным Штатам, которое он планировал затем продолжить в Южной Америке. Иначе говоря, ему предстояло очень долгое пребывание за рубежом.
Наций, желавших с почетом принять у себя покорителя двух полюсов, всегда хватало. Но со временем их неизбежно стало меньше. Италии на карте больше не существовало — вычеркнута, и с Германией полярник вторично порвал. Теперь на очереди были Англия и Америка. В автобиографии он успел рассориться с могущественными географическими обществами обеих этих стран.
Конечно, перепроверить не очень-то просто, но полярник утверждает, что Национальное географическое общество США «при всякой возможности относилось» к нему «с ошеломительным пренебрежением». Самый «неприятный» инцидент произошел зимой 1926 года, когда Амундсен посетил Фредерика А. Кука, который сидел тогда в тюрьме неподалеку от Форт-Ливенворта. Хотя сначала у Кука отняли лавры покорителя Северного полюса, а затем осудили за какое-то экономическое мошенничество, Амундсен так и не перестал восхищаться своим давним наставником с «Бельгики». После визита в тюрьму пресса приписала ему высказывания в поддержку д-ра Кука — по поводу старинного спора с адмиралом Пири. Это вызвало конфликт с Географическим обществом, которое давным-давно провозгласило адмирала Пири единственным истинным покорителем Северного полюса. В мемуарах Амундсен пишет, что его поняли совершенно неправильно. Впрочем, ничего удивительного, ведь его комментарии по поводу спора Кука и Пири были и здесь, мягко говоря, двусмысленны [178] .
178
Заявления Амундсена в адрес Кука содержат лишь былые воспоминания, не отрицая и не утверждая его успеха в достижении полюса в 1908 году, но и не отказываясь от собственных более ранних высказываний. Это крайне осторожная и взвешенная позиция, и Буманн-Ларсен своей трактовкой не вносит в нее чего-либо принципиально нового, не считая того, что он избегает каких-либо оценок действий Кука, оставляя это за специалистами-полярниками. Вместе с тем по сути встречи Амундсена с Куком он также не высказал собственной позиции, лишь отметив повышенную нервозность Национального Географического общества и якобы какую-то двусмысленность в комментариях Амундсена по поводу спора Кука и Пири. Это привело к тому, что он не использовал воспоминания Кука о встрече с Амундсеном в Ли-венвортской тюрьме (Polar Priority, 1995. P. 18–23), хотя объективно они подтверждают выдвинутую Буманн-Ларсеном концепцию личности Амундсена.
Еще серьезнее оказался конфликт с Королевским географическим обществом Великобритании. Как упоминалось выше, в автобиографии Амундсен очень резко отозвался об уже покойном лорде Керзоне [179] , предложившем на праздничном официальном банкете прокричать «троекратное ура в честь собак». Ввиду этой и прочих незабываемых обид он считал себя вправе утверждать, что «англичане — народ, который неохотно признается в своих неудачах».
Заявление полярника, что родина спортивного духа населена сплошными «bad losers» (так эта характеристика звучит по-английски), вскоре вызвало в Англии бурю возмущения против Амундсена. Географическое общество, ссылаясь на свои протоколы, информировало, что оскорбительное троекратное «ура» ничем документально не подтверждается — ни письменно, ни устно, — и потребовало извинений. Но об отказе от почетного членства в Обществе речи не было. Хотя в итоге этим и кончилось. После нескольких обращений Географического общества по поводу извинений Густав С. Амундсен пишет от имени дядюшки: «Капитан Амундсен уполномочил меня уведомить Вас, что, полагая самоуважение ценнейшим своим достоянием, он не променяет его даже на высокую честь быть почетным членом Вашего Общества». Вот так норвежский полярник сказал свое последнее слово в споре с Британской империей.
179
Джордж Натаниэл Керзон (1859–1925) — английский политик-консерватор; в 1919–1924 гг. — министр иностранных дел Великобритании.