Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
Взрослому человеку трудно жить одному, без семьи. Сашка знал, что его соотечественники в этой стране женятся на гольдках или иных туземках из варварских племен, живут с ними, а когда накопят средства, бросают их без сожаления - что жалеть варваров!
– и возвращаются на родину.
Братья Гао жили с гольдками. У Гао-младшего их было много, а у старшего и среднего братьев - по одной постоянной, да еще иногда брали они в лавку чужих жен или девок.
В прошлом году, собрав первый урожай, Сашка решил, что ему пора, наконец, жениться.
Однажды осенью Сашка отправился к Кальдуке. Но зиму он решил не жить у братьев Гао. Теперь у него был свой дом.
Когда он вошел в фанзу Маленького, где-то в старом амбаре послышались крики ссорившихся женщин. Что-то басила Майога - жена Кальдуки. Она стала звать на помощь мужа. Кальдука выскочил из фанзы.
– Дура! Лодырь! Поганка!
– взвизгнул он на кого-то.
– Как смеешь не слушать мать!
Дверь распахнулась, и следом за ним в фанзу вошла растрепанная молодая женщина в грязном халате в заплатах. Она смутилась, завидя Сашку.
Это была Одака.
Все ее попрекали, Сашка это давно заметил. Она привыкла к побоям и упрямо молчала.
– Изобью тебя! Почему в амбаре не убралась? Ленивая дура!
– орал Кальдука.
– Вот лишний рот! Ничего не могу с ней поделать. Она на нас работать не хочет. Сидит и себе халат зашивает. Ты что, красавица? Дура ты! Ты вдова и никому не нужна! Когда ей что-нибудь надо, так она день и ночь работает. Сидит и шьет. Вот дура! А в амбаре не прибрано. А в очаге огонь гаснет. Мне самому, что ли, головешки мешать, когда в моем доме столько баб? Ах ты, дрянь!
– Кальдука пнул ее ногой, ударил по спине, толкнул к очагу.
– Убью!..
Этот добрый, вечно улыбающийся и любезный старичок был сущий зверь с Одакой, про которую жена Кальдуки каждый день говорила ему много плохого.
Одаке было очень обидно. Что ее били постоянно - не беда, она привыкла. Но зачем отец бьет при чужом человеке? Очень стыдно Одаке. Она хотела стать поопрятней, ее всегда ругали, что она как оборвыш. Так трудно старый халат латать!.. Она с большим искусством покрыла заплатами дыры. И даже этим не угодила отцу. И мать и он обиделись, что она чинила себе одежду.
Кальдука опять схватил палку. Но тут Сашка что-то сказал ему шутливо, да так весело, что Кальдука смутился, бросил палку.
Сашка очень тонко заметил, что на женщин надо не так действовать. "Если она чинила халат, то значит трудолюбива, - подумал он.
– Ей надоело работать на стариков. Что бы она ни сделала, они ее бранят. Нет смысла в труде. А для себя - другое дело".
А Одака потому и заплаты на халат ставила, что Сашка должен был приехать, чтобы печь починить. Вся душа ее загорелась огнем, когда она услыхала, что он заступился за нее. Теперь, если бы Кальдука стал резать ее на куски, и то она все равно не бросила бы халата. Любой ценой она решила приодеться.
Сашка остался жить, сложил очаг.
"За нее дорого не возьмут, - думал он.
– Она неумна, несчастна,
Сашке нравилось, что она полна, подвижна, женственна, взоры ее быстры. Она иногда смотрит на него.
Он узнал, что торговцы никогда не брали ее к себе, что она с тех пор, как потеряла мужа, не была ни с одним мужчиной.
Прежде он опасался, не ленива ли она. История с починкой халата, которая так возмутила Кальдуку и Майогу, понята была Сашкой по-иному и втайне привела его в восторг.
"Конечно, она любит работать, но не умеет. Да и зачем ей работать? Вот на себя она будет работать. А я ее всему научу".
Сашка более не желал ждать. Он давно жалел Одаку. Еще прошлой зимой она тянула нарту вместе с собаками. Кальдука и Майога ездили тогда куда-то и запрягали Одаку. Снегу выпало много, и Одака всю дорогу помогала собакам. И на нее все смотрели, как на собаку. А Сашка подумал еще тогда: "Это драгоценность! Не беда, что Одака тянет нарту. Я не богаче ее, и я тоже, как ездовая собака, тружусь всю жизнь на других".
Он сказал Кальдуке, что хочет жениться.
"Ах, вот что!..
– подумал Кальдука.
– Он, значит, решился. Черт возьми! Можно будет и за нее взять торо!"
– Очень хорошо. Но где ты невесту купишь? Невесты теперь дороги, ответил он.
– Одака нужна мне. Я ее не продам. Она у нас работает.
На другой день Майога подарила Одаке один из своих халатов.
В голубом халате Одака оказалась очень хороша. Только ноги большие, как у мужчины. Впрочем, Сашка находил в больших ногах своеобразную прелесть. Этакая громадная, сильная женщина с большими ногами, верно, хорошая работница.
Кальдука заломил большую цену. Но Сашка хитер. Он сказал, что Одака лишний рот в семье, он берет ее к себе, будет кормить, что он каждый год будет давать Кальдуке часть урожая.
Сашка привез Кальдуке и Майоге подарки, взятые в долг в лавке Гао. Вещи были недорогие, но очень нужные в бестолковом хозяйстве Кальдуки, где часто являлась на столе водка, а вот хорошего топора не было.
К Одаке все переменились. Никто не упрекал ее, что она прихорашивается. Она повеселела.
Сашка радовался вдвойне. Он нашел себе женщину. Плата за нее не велика. И он заметил, что она хороша, прекрасна даже.
Здесь бьют такую женщину, заставляют ее работать, как собаку, унижают, не видят, что это драгоценность. А он знал толк в женщинах. У нее даже волосы светлые по сравнению с черными как смоль волосами Сашки. Конечно, и у Сашки ей придется работать. Она привычная. "Ах, гольды, они ничего не понимают. Она еще расцветет!" - думал Сашка.
И вот Одака расцвела. Ее маленький, как пуговка, нос, широкие скулы, низкий лоб выглядят как-то по-иному. Ее светлые волосы, торчавшие раньше, как перья, причесаны. Все, что казалось людям безобразным, приобрело особую прелесть. Сашка даже удивлен в душе, что жена его оказалась такой красавицей. Он гордился этим: "У умного мужа жена всегда хороша. Благоразумие мужа выражается в привлекательности жены".