Амурский сокол. Путь Воина
Шрифт:
– Дыси! – это было первое слово произнесенное тибетцем.
Алексей недоуменно уставился на соседа, сидящего с полузакрытыми глазами.
– Дыси! – показал как руками, как бы сдувая и раздувая шар. – Вдох, задерзка, вы-ыыдох! Вдох, задерзка, вы-ыыдох! Вдох – выдох! Понял? Копи тумо…
– Что такое тумо? – спросил заинтересованно Сергей Дмитриевич.
– Тепло, пламя, энергия… Сладостное тепло покровов бога.
Таньба, так звали тибетца, показал ему, как надо сесть, скрестив ноги, и стал объяснять своим неповторимым акцентом.
– Руки положи на колени, – сказал он. – Вот эти пальцы подогни, а остальные вытяни. Теперь дыши
Таньба положил свою теплую ладонь на живот Алексея и стал помогать акту движения.
– Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…
То ли от тепла руки Таньбы, то ли от дыхания, но напряжение в теле каторжанина стало отпускать и в животе стало разливаться тепло.
– А теперь представь, – сказал тибетец. – Что с каждым вдохом ты пьешь дух Будды, дух твоего Бога, мудрость и все, что существует в мире благородного и прекрасного. Сосредоточься на этом, отрешись от всего, что тебя окружает, погрузись в покой. Теперь вообрази в своем теле, в области пупка, золотой лотос. А в центре лотоса – сияющее солнце. И от этого солнца по всему телу разливается тепло…
С первого раза, конечно, у Алексея почти ничего не получилось. Но помощь тибетца, его теплые, почти горячие, руки помогли снять скованность в теле каторжанина, и он впервые за многие зимние месяцы смог уснуть умиротворенно – не думая о холоде.
В последующие дни обучение правильному дыханию продолжились. Если в первый день Таньба обучил его, как расслаблять тело и отрешаться от происходящего, то сегодня они сосредоточились на собственно тумо.
Тумо можно было вызвать с помощью задержки дыхания и особыми движениями живота. Медленное глубокие вдыхания действуют наподобие кузнечных мехов, раздувая тлеющий огонь на углях. Этот комочек угля находится в центре лотоса. Таньба смешно сравнил его с овечьим пометом, мол, такой же величины. Каждый осторожный глубокий вдох дает ощущение струи воздуха, проникающий до пупка и раздувающий огонь. После вдоха надо задержать дыхание, причем длительность задержки дыхания с каждым разом возрастает. При этом мысль сосредоточенно следит за рождением пламени. Внимание должно полностью занимать этот процесс, исключив все другие мысли.
Первоначально Алексею было сложно сосредоточиться на пламени: мешали другие мысли, холод, голод и громкие разговоры сокамерников. Но постепенно, с помощью тибетца, ему удалось сосредоточиться. Для этого ему понадобилось не меньше часа. Чтобы было легче сосредоточиться, тибетец подсказал ему вообразить в своем теле сосуд, который поднимается вертикально вверх от центра пупка. Сначала сосуд толщиной с волос. Он наполнен поднимающимся по нему пламенем. При дыхании через пламя проходит воздушная струя, еще больше раздувая огонь. Затем сосуд расширяется в толщину мизинца, потом становится как объем руки. В конце концов, сосуд вмещает все тело, становится размером в печную трубу. Тело перестает ощущаться. Непомерно раздувшийся сосуд вмещает теперь всю вселенную. Алексей чувствует, будто сам превращается развеваемое ветром пламя посреди пылающих волн огненного моря. Ему кажется, что он готов согреть собою всех находящихся рядом людей. Но Таньба приказывает ему остановиться и повторить видения в обратном порядке. Такие упражнения они теперь проделывают вдвоём дважды в день.
Удивительный
– Что ты делаешь среди нас? Почему ты не убежишь, владея такими способностями?
– Это мой путь, Алёша. Я должен его пройти. Когда придет время – получу знак, я уйду…
В память об учителе Алексей Дмитриевич носит фигурку Будды всегда с собой. Кстати, имя Таньба в переводе с тибетского означает буддизм.
Эту историю Алексей Дмитриевич рассказал Сереже, когда вылез на берег и тот спросил его:
– Вы совсем, совсем не мерзнете, дядя Лёша? Я могу только один раз нырнуть и тут же вылезаю на берег. А вы так долго лежали в воде, я даже подумал, что уснули…
– Никодимка мне запрещает залезать в воду, – добавил он. – Вода здесь даже в самый жаркий день не нагревается.
– А это все потому, что родники бьют из-под земли, Сережа. – сказал, вытираясь, Алексей Дмитриевич. – А что касается твоего вопроса, то я и тебя могу научить не мерзнуть и никогда не болеть…
– Вы и вправду научите? – обрадовался мальчик. От природы будучи любопытным, его привлекало все новое и неизведанное.
– Правда! – улыбнулся каторжанин. – Вот, слушай…
* * *Было решено, что политические поживут в лесной заимке Никодима до осени. С холодами попробуют уйти по железной дороге. Для этой цели нужны были хорошие дорожные бумаги. Об этом обещал похлопотать Иван Дементьев. Он питал пиетет к гостям Никодима, часто приезжал и засиживался за долгими разговорами. Даже предложил переехать к нему, но учитывая тот факт, что Сергей Дмитриевич взялся за обучение маленького Серёжи грамоте, предложение было отвергнуто.
Благодаря природной смекалке учеба давалась мальчику легко. Через месяц он мог читать по слогам любой текст из газет. Но этого было мало. Сергей Дмитриевич составил список учебников и книжек, заставил Никодима поехать в город за покупками.
– Никодим, уважаемый, Серёжа делает грандиозные успехи в учебе! Умоляю, не дайте ребёнку здесь зачахнуть! Пусть учится!
– Дык, а я что? Я ж не против…
– Узнайте, наверняка в Благовещенске имеется гимназия с пансионом. Вы бы могли отдать Сереженьку туда за умеренную плату. Если есть гимназия реальная, то лучше выбрать её. 14 Сейчас наступает век технический.
– Я бы посоветовал выбрать классическую гимназию, – встрял в разговор Алексей Евгеньевич. – Там дают более разностороннее образование. Правда, плата может оказаться непосильной в связи с известным циркуляром.
14
В царской России существовали два типа гимназий: классические и реальные. Классические с гуманитарным уклоном, а реальные – с техническим.