Анаконда
Шрифт:
И в тот момент, когда разорванные, раздавленные, окровавленные скаты уже считали, что сражение проиграно, и ждали, что вот сейчас ягуары сожрут их бедного раненого друга, в этот самый момент они услышали какой-то треск и увидели, что ягуар, который шел впереди и уже ступил на песок, вдруг высоко подскочил и упал мертвым с раздробленной головой.
— Браво, браво! — закричали скаты в бешеном восторге. — У человека уже есть винчестер. Мы спасены!
И они замутили всю воду, потому что были просто вне себя от радости. А человек спокойно продолжал стрелять, и с каждым выстрелом падал
Один за другим, словно молния ударяла их в голову, падали ягуары под выстрелами человека. Все это длилось не больше двух минут. Один за другим ягуары шли ко дну и попадали на обед к прожорливым хищным рыбам «паломета». Некоторые всплыли потом на поверхность, и золотые рыбки провожали их до самой Параны, отрывая от них кусочки мяса и поднимая целые тучи брызг от удовольствия.
Очень скоро скаты, у которых обычно бывает много детей, снова, как прежде, заселили реку. Человек вылечился и был так благодарен скатам, которые спасли ему жизнь, что перешел жить на остров. И там в летние ночи он любил ложиться на берегу, покуривая при свете луны, а скаты, тихонько перешептываясь, показывали его тем рыбам, которые его не знали, и рассказывали им о великой победе, которую они одержали вместе с этим человеком в сражении против ягуаров.
Ленивая пчела
Жила-была в одном улье пчела, которая не любила работать. Другими словами, она летала с дерева на дерево, собирала цветочный сок, но, вместо того чтобы делать из него мед, съедала сама.
Это, понимаете ли, была ленивая пчела. Каждое утро, едва проглянет солнышко, наша пчелка высовывалась из летка и, удостоверившись в том, что погода хорошая, прихорашивалась, терла голову лапками, как это делают мухи, и отправлялась на прогулку, радуясь пригожему дню.
Она жужжала, замирая от восторга, и без устали порхала с цветка на цветок, возвращалась в улей, опять вылетала и так проводила целый день, пока другие пчелы без отдыха трудились, наполняя соты медом, потому что мед — это пища для маленьких пчелок, только что родившихся на свет.
Но так как пчелы — народ серьезный, они стали скоро сердиться на ленивицу-сестрицу за ее постоянные прогулки.
В улье, возле летка, всегда копошатся несколько пчел, которые охраняют свой дом от других насекомых. Это обычно самые старые, опытные, мудрые пчелы, и спинка у них всегда вытерта, потому что они потеряли все свои волоски, влезая в улей и вылезая из него через леток.
И вот однажды пчелы-сторожа задержали ленивую пчелу, когда она хотела влезть в улей, и сказали ей:
— Послушай, подружка, ты тоже должна работать, все пчелы должны работать.
Пчелка отвечала:
— Я целый день летаю и устаю до невозможности.
— Надо, чтоб ты не уставала до невозможности, — ответили ей, — а по возможности работала. Это тебе наше первое предупреждение. — И, сказав так, пчелы пропустили ее.
Но ленивая пчела все никак не могла исправиться. И поэтому пчелы-сторожа
— Надо работать, сестра.
И она тут же ответила:
— На этих днях обязательно начну.
— Нет, не на днях, — отвечали ей сторожа, — а завтра же. И смотри не забывай об этом. — И они пропустили ее в улей.
На следующий день, под вечер, повторилось то же самое. Но прежде чем ленивой пчеле успели что-либо сказать, она воскликнула:
— Да, да, сестрички, я помню, что обещала.
— Дело не в том, что ты помнишь, — отвечали ей, — надо, чтобы ты выполняла то, что обещала. Сегодня девятнадцатое апреля. Ну так вот, завтра, двадцатого, ты должна принести хотя бы капельку меда. А сейчас проходи.
Говоря так, пчелы отползли в сторону и пропустили ленивицу в улей.
Но следующий день прошел так же, как и другие дни, с той только разницей, что на закате погода испортилась и подул холодный ветер.
Ленивая пчелка поспешила к своему улью, размышляя о том, как, должно быть, тепло и уютно дома. Но когда она захотела войти в улей, пчелы-сторожа не пустили ее.
— Нельзя, — сказали они ей холодно.
— Я хочу домой! — воскликнула пчелка. — Это мой улей!
— Нет, этот улей принадлежит бедным пчелам-труженицам, — отвечали ей сторожа. — Лентяев сюда не пускают,
— Я обязательно начну завтра работать, — настаивала пчелка.
— Нет завтра для тех, кто не работает, — отвечали ей пчелы, которые всегда любят философствовать. И, говоря так, они вытолкнули ее вон.
Пчелка, не зная, что ей делать, полетала еще немного, но ночь уже наступила, и кругом стало темным-темно. Она хотела сесть на листик, но упала на землю. Она вся окоченела от холода и уже больше не могла летать. Ползая по земле, поднимаясь и падая, натыкаясь на щепочки и камешки, которые казались ей горами, она добралась наконец до улья — как раз в ту минуту, когда упали первые капли холодного дождя.
— Боже мой! — воскликнула несчастная пчелка. — Начинается дождь, и я умру от холода. — И она попыталась пролезть в улей. Но ей снова преградили путь.
— Простите, — стонала пчелка. — Пустите меня домой!
— Поздно! — отвечали ей.
— Сестрицы, пустите меня, пожалуйста, я хочу спать.
— Слишком поздно!
— Подружки, сжальтесь, мне холодно.
— Невозможно!
— Я вас умоляю! Я сейчас умру.
На это ей ответили:
— Нет, ты не умрешь. Но ты за одну ночь узнаешь, что значит заслуженный отдых после трудового дня. Уходи.
И ее выгнали.
Дрожа от холода, опустив промокшие крылышки, потащилась, спотыкаясь, наша пчелка сама не зная куда; она ползла, ползла и вдруг провалилась в какую-то яму, вернее в какую-то пещеру.
Она падала, падала, и ей казалось, что она никогда не остановится. Наконец она упала на дно и внезапно очутилась перед змеей, зеленой змеей с буро-красной спинкой, которая, свернувшись клубком, смотрела на пчелу, готовая броситься на нее.
Пещера, в которую свалилась ленивая пчела, была на самом деле совсем не пещерой, как она вначале подумала, а ямой, оставшейся от дерева, которое давно уже пересадили в другое место. Здесь и жила змея.