Аналитик. Агония власти
Шрифт:
Клюкин что-то писал в журнал. Он поднял быстрый взгляд на Узлова и, поблагодарив Ирочку, продолжил делать записи. Когда дверь закрылась, он бросил ручку на стол и, подскочив к Андрею, злобно посмотрел тому в глаза.
– Вы понимаете, что я наделал?!
– Вы с позиций клятвы Гипократа? – уточнил Андрей.
– Не паясничаете Андрей Артурович!
– Простите, я «перегнул» палку…
Клюкин вдруг опустил плечи, и глубоко вздохнув, вернулся обратно за стол.
– Впервые в своей жизни, я сознательно нанёс вред человеку. Я, я, пропустил через его мозг
– Я понимаю и благодарен вам.
– Так не может продолжаться постоянно, я должен покинуть это место!
– Я тоже Александр Федорович, именно поэтому вы здесь!
– Но на это всё я не подписывался, вы слышите, я не должен как врач, губить чужие судьбы, делать из людей полуовощей!
– На чём они вас зацепили? – спросил вдруг Узлов.
– Меня выбрали, потому что мы с вами знакомы…
– Не порите ерунды!
– Они пригрозили мне отобрать лицензию…
– Всего-то лишь…
– Это для меня, достаточное условие для нахождения здесь…
– Но не достаточная мотивация. Кого они прихватили из ваших?
– Что вы имеете виду Андрей Артурович?
– Вы забыли, кто перед вами? – вспылил Узлов.
– Моя жена главбух на комбинате, они устроили проверку и выявили часть средств, ушедших налево, но она, поверьте мне…
– Это неважно, – отмахнулся Андрей. – Главное, что рыбка на крючке.
– Кто эти люди?
– Вы у меня спрашиваете? – усмехнулся Узлов. – Вы же мои координатор, вы должны давать информацию.
– После вчерашнего, я боюсь, вы слышите, я боюсь всего Андрей Артурович!
– Думайте о себе и жене. Я сам справлюсь, считайте, что свою часть работы вы выполнили.
– Нет, они меня просто так не отпустят, – грустно заметил Клюкин.
– Передайте вашим заказчикам, что я отзываю вас. Причина, подозрение со стороны руководства лечебницы. Скажите, что дальше я сам, и вы полностью выполнили своё задание. Ещё неделя и я выйду на свободу.
– Но как, я не понимаю…
– Вы просто передадите мои слова. Если будут против, скажите им, что я знаю всё, но мне потребуется время.
Клюкин растерянно пожал плечами и, сняв очки, протёр глаза.
– Простите меня, я не самый лучший напарник!
– Бросьте Александр Федорович, вы прекрасно справились, тем более это место не парк развлечений, само нахождение здесь, уже героизм.
– Как вы себя чувствуете?
– Вы снова доктор Клюкин? – ухмыльнулся Андрей.
– Я стараюсь им быть всегда, это моё призвание, так же как и ваше, аналитика!
– Хм…
– Я что-то не так сказал? – смутился доктор.
– Для меня пока что, это только слово, смысл которого далёк от меня.
– Память вернётся, поверьте!
– Я верю, но в последнее время, с момента возвращения ко мне способности мыслить и анализировать, я стал более раздражительным, нежели был раньше.
– Предположу, что это реакция вашего организма на принимаемый препарат или…
– Или что Александр Федорович, не тяните!
– Могу только предположить,
– Это значит, что у меня могут вспышки не контролируемого поведения?
– Не совсем, но в целом вы правы. В периоды ярости или гнева, вы можете потерять контроль над собой, а ещё у вас могут быть приступы боли в голове.
– И что мне делать?
– Как всё наладиться, попытайтесь заняться йогой, запишитесь на медитативные курсы, займитесь собой и своим здоровьем!
– Думаете, поможет? – усомнился Узлов.
– Честно не знаю Андрей Артурович, я же больше по хирургии, а психиатрия, это другое направление.
– Спасибо вам за всё. Теперь прощайте, я найду вас.
– Как, вот так вот всё!?
– Сегодня же вечером или при следующем контакте, объясните всё вашим нанимателям. Для вас, стало всё опасно.
– Но без меня, вы можете подвергнуться нападению?
– Не волнуйтесь, я уже набрался силушки, чтобы поднимать богатырскую палицу, – усмехнулся аналитик.
Клюкин закрыл глаза и покачал головой. Приём был окончен. Дальше он один. Один против системы. Системы, которая пыталась превратить его в ничтожество. Против этой лечебницы. Один на один, в противовес самому себе. Самый сильный враг сейчас, это ты сам.
Мимо него под руки провели соседа-Степана. Пустой взгляд и абсолютно свисающие руки, говорили о полной подавленности, доселе веселого парня.
– Ну что встал, давай к остальным! – раздался голос.
Андрей медленно зашаркал на ковёр и, опустившись, взял кубики.
Как только к Узлову стала возвращаться память, он всё чаще и чаще, стал ловить себя на мысли, что любит ночь. Ночью приходил покой. Его душа переставала тревожиться, а его мозг, из беспокойного потока «воды», вдруг превращался в спокойную гладь. Лишь частые разговоры и переворачивания во сне соседей по палате, говорили ему, как легко потерять тишину и вновь погрузиться в то место, где он сейчас находился. А ведь раньше, он вдруг вздрогнул, так как вспомнил, что было раньше. Так вот раньше, его душа всегда была безмятежна, мозг был в состоянии тревожности, вечного томления и загруженности «файлов», но душа, душа оставалась спокойной, он не чувствовал не к кому зла и ненависти, ибо сердце контролировало и говорило ему, что это, всего лишь работа, пусть самая большая, но всё же часть его жизни, хотя кроме работы у него ничего не было, или было?!
Он вновь напряг память, до лёгкой боли в висках. Сознание цеплялось за какие-то образы людей. Рядом, должен же был быть кто-то рядом! Неужели, он всегда был один, предоставлен самому себе?
Узлов открыл глаза и посмотрел на потолок палаты. Как может человек быть один?
У него есть друзья, но один! У него есть семья, но он один! У него есть всё и это слово, несмотря на свой громадный «вес», далеко не всё, что есть на самом деле. Одиночество есть признак гениальности человека, «уродство» или природная обусловленность. Он покачал головой, последнее точно нет, мотылек к огоньку, самка к самцу, муравьи в муравейник.