Аналитик. Агония власти
Шрифт:
– Тоже решил отдохнуть? – спросил тот, переворачиваясь на спину и закидывая руки под голову.
Андрей промолчал и отвернулся в другую сторону.
– Что-то я смотрю, здесь все не особо разговорчивые, бояться говорить что ли?!
– Они просто разучились, – произнёс ехидный голос вошедшего Гены. – И ты разучишься!
– Ты что несешь эскулап? – «раздухарился» парень.
– А вот пройдёшь первый курс, станешь более спокойным.
– Да пошёл ты!
– А после второго, половину слов забудешь
– Отстань, дай полежать, –
– А после третьего, вообще будешь еле шаркать ногами по коридору.
– Отвали!
– Ты походу парень до сих пор не понял куда попал, это далеко не санаторий приятель!
Парень резко соскочил с кровати и подошёл вплотную к лицу Гены.
– Отвали, сказал придурок, а то зубы пересчитаю!
– Придурком скоро будешь ты, вон, будешь как тот чиновник, молча лежать, уткнувшись в подушку!
Послышался удар. Выдох и кашель. Андрей осторожно повернул голову и увидел стоящего на коленях санитара Гену.
– Я же тебя предупреждал, дай людям отдохнуть.
– Ну, сука ты попал, сегодня у тебя будет очищение водой, – прошипел Гена.
– Ага, мыло только приготовь, – ухмыльнулся парень.
– Потом будешь улыбаться, – прохрипел санитар.
– Давай, вали уже отсюда.
Вновь заскрипели пружины на кровати. Андрей повернулся и уставился на молодого бунтаря.
– А ты, стало быть, чиновник? Бывший конечно, здесь все прибывают с приставкой «экс», печальное место, очень печальное!
Он повернулся к Андрею и положил руку под голову.
– Слышишь приятель, а отсюда кто-нибудь пробовал бежать?
Узлов покачал головой.
– Значит, я буду первым. Хочешь со мной?
Андрей пожал плечами.
– Ладно, поживём, увидим. А этот козёл, всегда такой приставучий? Ну, ты что молчишь, поди, боишься его? Тебя как зовут?
– Андре-е-е-ей, – протянул Узлов.
– А меня Степа. Ты давно уже здесь?
Андрей вновь пожал плечами.
– Не знаешь?! Ни хрена себе тебе мозги промыли! А я вот первый день. Заменили мне тюремный срок на психушку, не знаю радоваться или огорчаться. Я вроде бы не косил, а тут на тебе вердикт и диагноз, пожизненное заключение с отбыванием в психушке. Кто-то явно не догнал или я, либо они. Щас осмотрюсь и валить надо отсюда, по любому.
– Мальчики, вечерний приём! – крикнула медсестра.
– Пойдём Андрюха, глотнём колёс весёлых, – задорно произнёс Степа.
Андрей неуклюже поднялся с кровати и, надев тапочки, зашаркал из палаты.
– Да тут ещё и очередь, вот блин коммунизм развели, за колёсами и тут очередь! – возмутился он на весь коридор.
– Разговорчики! – крикнул один из санитаров.
Андрей получил свою порцию лекарств, кинул их в рот и запил водой. Он прошёл в общий зал, где первому попавшемуся больному, опустил таблетки в карман, одновременно пытаясь прогнать горечь, оставшуюся от лекарств во рту.
– Сволочи, так и не захотели сказать мне, что дают! Глотай, мол, и всё! Пока не скажут хрен им, а
– Не-е-е-ельзя! – сказал Узлов.
– Может ты хочешь?
– Не-е-ет.
Степан огляделся вокруг и, увидев кресло, демонстративно запихал таблетки в обшивку.
– Вот там им, пока что самое место, только ты молчи дружище, а то стукну! – он помахал кулаком перед носом Андрея. Тот сделал вид, что испугался и закивал в ответ головой.
– Команда – отбой! – крикнул кто-то из персонала больницы.
– Прямо как в скаутском лагере, – улыбнулся Степа.
Андрей не мог уснуть и долго смотрел в решётку на окне. Луна пыталась просочиться и заполнить каждый квадратик решётки.
– Чиновник, не спишь? А что такое очищение водой?
– Холо-о-о-дно, – протянул Узлов.
– И всё?
– Бо-о-о-ольно.
– Н-да, по переданным эмоциям всё равно не понял, что это.
В палате зажёгся свет, и Андрей сразу же закрыл глаза.
– Какого хрена?! – услышал он возмущение Степана.
– Вставай уголовничек, пойдём на процедуры! – возвестил голос Гены.
– Ну «халатик», щас я тебе устрою, – пригрозил Степа.
Узлов увидел, как в палату вбежали ещё двое санитаров. Степа не успел даже подняться, как на него накинули простыню и принялись охаживать дубинками. Он кричал и отбивался.
– Ну, хорош, – приказал Гена.
Под вскинувшейся простыней, скрючившись, с перекошенным от боли лицом лежал его сосед по палате. При всём при этом на лице у пострадавшего не было не ехидного синяка или подтёка. Профессионально сработано, нечего сказать.
– Ну что пациент Степан Хорошавин. Фамилия у тебя прямо-таки располагающая, а ведёшь себя как Плохошавин, – улыбнулся Гена.
– Суки-и-и-и, – прохрипел Степа.
– А ты что хотел, после того как на старшего руку поднял?! – сказал санитар Женя.
– Ладно, чего тут разговоры разводить, сгребайте его и в душ, пусть узнает, что такое очищение водой.
Они подняли его под руки и поволокли из палаты. Андрей представлял себе, что будет дальше. Наверняка, так ломали всех новоиспечённых психов, прибывающих сюда для прохождения лечения. Только лечение это, состояло в постоянном поддержании всех находящихся здесь людей в состоянии полуовощей, стада, безропотно-подчиняющееся всему персоналу лечебницы.
Примерно через двадцать минут, в палату занесли Степу стучащего зубами от холода. Он свернулся калачиком и жадно ловил ртом воздух. Это была первая стадия психологической ломки, когда ты понимаешь, что есть силы, которые способны сделать тебе больно и доставить огромный физический дискомфорт.
– Я-я-я, это-о-му-у-у, коз-злу-у-у черепу-у-ушк-у-у-у вс-с-с-крою-ю-ю, – стуча зубами, произнёс Степа.
«А он ничего, держиться», – подумал, про себя Узлов и закрыл глаза.
– Доброе утро мальчики! – заголосила Жанна. – Как меня зовут?