Аналитик
Шрифт:
Рики сел на мостовую и опустил голову. Когда мужчина прошел мимо, он выждал несколько секунд, поднялся и пошел за ним.
На Манхэттене Рики был мышкой, с которой играли кошки Румпельштильцхена. Теперь он сам оказался в роли кошки. Он немного приотстал, затем прибавил шаг, стараясь ни на секунду не упускать мужчину из виду.
Они миновали с десяток кварталов, проходя то по оживленным, то по пустынным улицам. С каждым шагом окрестности становились все более убогими. Внезапно мужчина остановился, развернулся и пошел навстречу Рики. Тот прижался к стене ближайшего
Он едва-едва разглядел на дальнем конце проулка сваленные в беспорядке картонные коробки и зеленый стальной бак для отходов. Потом раздались неясные звуки, голос, напевающий негромко и фальшиво.
Рики осторожно двинулся в направлении голоса. Он приблизился к мужчине почти вплотную, когда пение прервалось.
— Кто тут?
— Всего лишь я, — ответил Рики.
— Это мой проулок, — прозвучало в ответ. — Вали отсюда.
— Теперь и мой тоже, — сказал Рики.
Он глубоко вздохнул, стараясь привести себя в состояние, в котором, Рики знал это, он только и сможет общаться с мужчиной на понятном тому языке. Рики произнес:
— Он сказал мне, что нам следует побеседовать. Прямо так и сказал: «Найди человека в проулке и спроси, как его зовут».
Мужчина помолчал, потом спросил:
— Кто сказал?
— А ты как думаешь? — ответил Рики. — Мне не разрешено называть его имя вслух там, где меня кто-нибудь может подслушать. Чш-ш-ш! Но он говорит, ты поймешь, зачем я пришел, если ты тот, кто нам нужен. Ты тот?
— Я не знаю, — прозвучало в ответ. — У меня мысли разбредаются. И голова болит.
На миг Рики охватило искушение просто протянуть руку и взять то, что ему было нужно.
— Скажи мне, кто ты! — хрипло прошептал Рики.
Мужчина всхлипнул:
— Я ничего не сделал. Что тебе нужно?
— Твое имя. Мне нужно твое имя.
— Я не хочу его называть, — ответил мужчина. — Мне страшно. Ты хочешь меня убить?
— Я не трону тебя, если ты объяснишь, кто ты такой.
Мужчина помолчал, а затем нерешительно произнес:
— У меня есть бумажник.
— Давай его сюда!
Мужчина полез в карман пальто. В темноте Рики едва различил то, что ему протягивают. Он схватил бумажник и сунул его в карман.
Тут мужчина заплакал. Рики сказал голосом более мягким:
— Больше можешь не волноваться. Я оставляю тебя одного.
— Пожалуйста, — выдавил мужчина, — просто уйди, и все.
Рики вытащил из-за подкладки пальто бумажку в двадцать долларов и вложил ее в руку мужчине.
— Вот, — сказал он.
Потом повернулся и осторожно пошел к выходу из проулка, пытаясь понять, украл ли он то, что ему требовалось, или все же купил. Поступок его был необходимым и вполне укладывался в правила игры.
В бумажник Рики заглянул, лишь когда добрался до автобусной станции и взял из камеры хранения свои вещи. Он кое-как почистился в мужской уборной, отчасти смыв грязь с рук и лица. С сальным налетом, покрывавшим его волосы, и с общим кислым
Выйдя из уборной, он купил билет на автобус до Дарема. Потом забился в угол зала ожидания и открыл бумажник.
Первое, что он увидел, заставило Рики улыбнуться: помятая и потертая, но при этом вполне целая карточка социального страхования. На карточке было отпечатано имя: Ричард С. Лайвли. Фамилия Рики понравилась. Лайвли — «живой», именно таким он себя сейчас и чувствовал, впервые за несколько недель. А к имени ему и привыкать не придется — уменьшительные от Ричарда и Фредерика звучат одинаково. Вторично рожден на автобусной станции, подумал он.
Кроме карточки в бумажнике обнаружились просроченные водительские права штата Иллинойс с несколько расплывчатой фотографией Ричарда Лайвли и нагрудное больничное удостоверение личности с красной звездочкой в одном из углов. СПИД, подумал Рики. ВИЧ-реакция положительная. Значит, он был прав насчет болячек на лице мужчины. Имелись в бумажнике и две пожелтевшие вырезки из газет — Рики осторожно развернул их. Первая содержала некролог женщины, скончавшейся в возрасте семидесяти трех лет; вторая — статью о временном увольнении рабочих автомобильного завода. Женщина, догадался Рики, была матерью Ричарда Лайвли, а в статье шла речь о заводе, где он работал до того, как попал в мир бездомных бродяг. Рики быстро перечитал обе вырезки, стараясь запомнить подробности, потом запихал их обратно в бумажник и бросил его в ближайшую мусорную корзину.
Теперь я знаю достаточно, подумал он.
Громкоговорители объявили о приходе автобуса. Рики поднялся, забросил рюкзак на плечо. Поглубже запрятав в себя доктора Старкса, он сделал первый свой шаг в качестве Ричарда Лайвли.
Жизнь Рики начала принимать четкие очертания.
Уже через неделю он снял комнату в доме неподалеку от библиотеки и нашел сразу две работы — обе занимали неполный рабочий день. На первой Рики отсиживал пять вечерних часов за кассой в ночном магазине «Дэйри-март»; на второй — в течение пяти утренних раскладывал товары на полки бакалейного магазина «Зайди и купи».
Воспользовавшись номером социального страхования Ричарда Лайвли, он открыл счет в банке, поместив на него остаток наличных. После этого вылазки в мир бюрократии стали относительно простыми. Он заменил карточку социального страхования, заполнив анкету, под которой теперь стояла его настоящая подпись. Служащий отдела транспортных средств даже не взглянул на фотографию в правах из Иллинойса, когда Рики сдал их, чтобы получить новые, нью-гэмпширские — опять-таки с настоящей его фотографией и подписью, с указанием цвета его глаз, роста и веса. Он записался в клуб проката видеокассет и в Ассоциацию молодых христиан. Рики готов был записаться куда угодно, лишь бы получить очередную карточку на свое новое имя.