Аналитик

Катценбах Джон

Покрытые красным лаком ногти забегали по клавиатуре. Компьютер заурчал. На экране появился текст, и одновременно брови женщины удивленно поползли вверх.

— Это дурной малый, доктор. У него на счету ограбление, еще одно ограбление, драка, шесть лет в Синг-Синге за нанесение телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах. Ничего себе, послужной список. — Она почитала дальше, потом сказала: — От него вы помощи не дождетесь, доктор. Он умер. Ровно полгода назад. И хорошо сделал, на мой взгляд. Тут есть полицейский отчет. Похоже, кто-то забил Рафаила

Джонсона до смерти. Господи, ну и кошмар. После избиения его повесили на водопроводной трубе, на его же собственном ремне.

Рики отшатнулся от компьютера. Ему было нетрудно догадаться, кто отыскал Рафаила Джонсона. И почему.

Из вестибюля здания суда Рики позвонил по телефону-автомату в отдел объявлений «Нью-Йорк таймс», чтобы задать свой последний вопрос. Служащую, похоже, рассердило, что он звонит всего без нескольких минут шесть — рабочий день заканчивался. Голос ее был сух:

— Хорошо, доктор. Что должно быть сказано в объявлении? Рики немного подумал, потом продиктовал:

Был ли он одним из трех? Сирота, но не глупый щенок ищет тех, кто был так жесток?

Служащая записала эти строки и не стала их никак комментировать. Рики был ей за это благодарен.

Он вышел на улицу, поднял было руку, чтобы остановить такси, но передумал и решил ехать подземкой. Рики влился в толпу, чувствуя себя защищенным в окружении человеческих тел. Он ехал на север, держась за металлический поручень и раскачиваясь в такт движению поезда. Оказаться среди такого множества безымянных людей представлялось ему едва ли не роскошью.

Он старался не думать о том, что к утру у него останется меньше семидесяти двух часов.

Станция подземки находилась в двух кварталах от дома Рики. Он поднялся наверх, постоял немного, вдыхая нагретый воздух, и пошел к дому. Повернув за угол, он замер на месте.

Перед особняком, в котором он жил, стояли, мигая огнями, три полицейские машины, одна большая, красная, принадлежащая пожарному управлению города, и две желтые аварийные. Свет вращающихся фонарей прорезал тускнеющий вечерний воздух. На ступенях подъезда маячили несколько полицейских, погруженных в неторопливую беседу с рабочими в касках. Пожарная машина, взревев двигателем и взвыв сиреной, отъехала.

Рики торопливо пошел к дому. Когда он достиг фасада, ему уже почти не хватало дыхания. Один из полицейских обернулся, взглянул на него.

— Эй, не так резво, приятель, — сказал он.

— Я здесь живу, — ответил охваченный тревогой Рики. — Что случилось?

— Живете? — переспросил полицейский. — Да, дела. Вы лучше вон с теми поговорите.

Он показал Рики на другую группу людей. Рики увидел в ней одного из своих соседей, биржевого брокера. Тот о чем-то спорил с человеком в желтой каске — представителем городской службы коммунального хозяйства. Рядом с ними стояло еще двое. В одном Рики узнал коменданта дома, в другом — техника-смотрителя.

Голос

у человека из службы коммунального хозяйства был громкий, и, подходя к спорящим, Рики услышал:

— Я отвечаю за жильцов и повторяю вам: ни в коем случае!

Брокер огорченно отвернулся от него, оказавшись лицом к лицу с Рики.

— Что случилось? — спросил тот.

— Черт знает что. Жуткая неприятность. Похоже, прорвало водопровод на четвертом этаже. Лопнуло сразу несколько труб. На первые три этажа вылились сотни литров воды, а теперь еще этот идиот требует, чтобы все очистили здание.

— Но мои вещи…

— Кто-нибудь из коммунальщиков проводит вас, если попросите. Они говорят, здание пришло в аварийное состояние.

— Да, но как это могло случиться?

— Не известно. Этот малый твердит, что трубы словно взорвались. И похоже, квартира, с которой все началось, находится прямо над вашей.

Рики отступил на шаг к улице, оглядел дом, в котором прожил четверть века, и почувствовал себя человеком, которому только что сообщили о смерти родственника. Потом махнул рукой технику-смотрителю:

— Проводите меня внутрь. Я хочу посмотреть.

— Вам не понравится, — сказал техник.

Вода все еще капала с потолка вестибюля и сочилась из его стен. Воздух в доме был влажным, как в джунглях. Они медленно поднимались по лестнице, стараясь по возможности не наступать в лужи, и все равно в полуботинках Рики уже хлюпала вода. Потолок на третьем этаже вздулся, обретя сходство с огромным фурункулом, который вот-вот прорвется.

Дверь в квартиру Рики была распахнута настежь. Он переступил порог и остановился. Квартира выглядела так, будто по ней пронесся ураган. На полу стояла нездорового, коричневатого оттенка вода. С потолка свисали плиты гипсокартона. Он сделал еще шаг вперед, и запах помойки, который Рики учуял еще в вестибюле, стал совсем невыносимым.

Он осторожно приблизился к кабинету, постоял в дверном проеме. На кушетку свалился огромный пласт штукатурки. В потолке образовалось три дыры, из которых свисали, точно сталактиты в пещере, трубы. Вода покрывала пол. Гравюра, дипломы Рики, портрет Фрейда — все попадало со стен.

Рики шагнул вперед, но техник-смотритель удержал его:

— Сюда не надо. Пол может провалиться.

— Мои вещи…

— Не стоит из-за них рисковать жизнью. Давайте выбираться отсюда, пускай тут эксперты шуруют. Боюсь, придется им ободрать весь дом сверху донизу.

Как раз таким и ощущал себя Рики в эту секунду — ободранным с головы до ног. Он повернулся и пошел следом за техником. За спиной Рики обвалился, словно подчеркивая правоту техника, кусок штукатурки.

Уже на тротуаре к нему подошли брокер и человек из службы коммунального хозяйства.

— Плохи дела? — спросил брокер. — Что-нибудь хуже этого видели?

Рики покачал головой. Брокер протянул ему визитную карточку:

— Знаете, позвоните мне через пару дней. У вас найдется, где пока отсидеться?