Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Да. Фактически так.
Он растерянно топтался под жёстким взглядом отца.
— Привыкай жить один, Рассел. Рассчитывать только на себя, — отец вернулся к бумагам. — Я нанял Руби Синклер. Она будет приходить готовить и убирать. Будь с ней вежлив. Это её работа.
— Да, папа. А… а где мама сейчас?
— Её больше нет, Рассел. Ты невнимателен. Это плохо. А сейчас иди к себе. Мне надо работать.
Он попятился к двери.
— В девять будет кофе в гостиной, — догнал его голос отца.
— Как обычно? — вырвалось у него.
— Да, —
…Рассел устало лёг, повернулся набок, натягивая на плечи колючее одеяло. Они продолжали жить как обычно. Отец так устроил, что в их жизни ничего не изменилось. Но он стал просыпаться по ночам и лежать без сна. Однажды он, вот так проснувшись, встал и как был, босиком, в пижаме, пошёл в мамину спальню, сел на её кровать. Сколько он так просидел, не помнит, но пришёл отец, в халате, взял его за плечо и отвёл в его комнату, дал выпить стакан какой-то горькой, одновременно и отталкивающей, и притягательной воды. Он лёг и сразу уснул. Он так и не спросил у отца, было это снотворным, транквилизатором или наркотиком. Наверное, всё-таки наркотик. Он долго помнил этот странный вкус и своё желание ощутить его ещё раз. За завтраком отец ему сказал:
— Никогда не давай эмоциям власть над собой. Это опасно.
И всё. Но он понял.
Рассел усмехнулся. Да, так оно и началось. Он ждал, что настанет час, когда отец расскажет ему, что на самом деле произошло с матерью. Не дождался. И не узнает. Теперь уже никогда. Если и были какие-то записи, то всё погибло в огне. СБ самоликвидировалась, ликвидируя всё и всех как-либо к чему-либо причастных. Нет, не стоит об этом. Заболит голова, и начнут путаться мысли, а прошлого всё равно не вернёшь. Прошлого нет, будущее неизвестно, а настоящее… в настоящем тюремная камера. Он сыграл, сделал свой ход. Удачный, неудачный, но свой.
Рассел улыбнулся, вспомнив озадаченное лицо русского офицера, когда он подошёл и, достав из кармана пистолет, бросил его к ногам русского со словами:
— Арестуйте меня.
Конечно, просьба необычная. Но её выполнили. Надо отдать им должное: обращались весьма корректно. Ни наручников, ни выламывания рук. И даже сюда его привезли в отдельной машине, а не со всеми. И обыск… вполне терпимо. Право, когда он приезжал к отцу в Центр, его обыскивали не столько тщательнее, сколько грубее. Потом зарегистрировали, отобрали всё, что не положено арестанту, и отправили в камеру. Похоже, он русским не слишком интересен. Но это уже неважно.
К вечеру допросы закончились. После обмена впечатлениями пришли к общему выводу, что всех спрашивали об одном и том же.
— Особо не нажимали, — Ночной Ездок сидел на кровати Джонатана. — Что скажешь, то и идёт на бумагу..
— Особо на это не рассчитывай, — улыбнулся Джонатан. — Проверять будут.
Фредди молча кивнул.
— Да что они проверят за сутки? — хмыкнул Ночной Ездок.
— Поверил Адвокату, что дольше трёх суток не задержат? — удивился Джонатан.
— Адвокатам верить…
В камере стоял ровный несмолкающий гул. Все обсуждали сегодняшние допросы. О чём спрашивали, что отвечал, и как это могут повернуть, кого, где и с чем взяли.
Когда Ночной Ездок отошёл, Фредди, по-прежнему глядя в потолок, тихо, так что слышал его только Джонатан, сказал:
— Самое поганое, что не прижимают.
— Думаешь…
— Да. Не допрос, а фуфло. Они ждут.
— Чего?
— Кого. Того, кто прижмёт. А это так… — Фредди замысловато выругался.
Джонатан кивнул. Да, два пистолета, два кольта, три автомата, цинк с патронами… и ответ: «Ехали к друзьям», — не вызывает никакой реакции. Даже вопроса о фамилиях друзей. И адресах. Если этот вопрос зададут завтра? Отвечать?
— Сейчас они идут как потерпевшие, — тихо сказал Фредди.
— Значит, называем?
— Какие варианты?
— Чёрт! — Джонатан сел, похлопал себя по карманам. — Загнусь без курева.
Ему ответили дружным тоскливым вздохом.
— От того, что ты прыгаешь, курево не появится, — спокойно сказал Фредди. — Не трепыхайся.
Джонатан сердито дёрнул плечом, но лёг. Хуже нет неизвестности.
— На оправку, — сказали в дверное окошко.
Фредди легко встал и пошёл к двери, уже у самого выхода его догнал Джонатан.
Хэмфри Говард замедлил шаг и нерешительно остановился у отцовского кабинета.
— Заходи, — донеслось из-за двери.
Он послушно вошёл. Обычная картина. Камин и у камина в кресле отец. Рядом маленький столик с бутылкой коньяка и рюмкой. Но… рюмка одна?! И кресло одно. Это что?
— Ты правильно понял, — усмехнулся старик.
— Ты хочешь, чтобы я ушёл? Но, отец…
— Я не хочу, чтобы тебя арестовали в моём доме.
Хэмфри растерянно топтался рядом со столиком, не в силах отвести взгляд от бутылки.
— Стой спокойно, — отец говорил равнодушно, но Хэмфри застыл почти в строевой стойке. — Что ещё?
— Приехали Маргарет и Мирабелла.
— Ну?
— Отец, Изабелла… её убили. И её мужа тоже.
— Всё?
— И… и малыша Спенсера. Девочки спаслись чудом.
— Догадываюсь, каким, — хмыкнул старик. — Они могут остаться.
— Я понимаю, — уныло сказал Хэмфри. — Отец…
— Что ещё?
— Я… я не думал, что так получится.
— Это ты объяснишь русским на допросе.
— Ты так уверен, что меня… арестуют?
Старик, продолжая смотреть в огонь, усмехнулся.
— У тебя не хватит мужества застрелиться, а русские не настолько глупы, чтобы шлёпнуть тебя на месте.
— Отец… я был осторожен.
— Кто знает о тебе? Молчи. Вот они и продадут тебя. Тобой откупятся от русских.
— Отец, ну, почему? Почем так получилось? С чего русские вообще полезли, мы же их не тронули.
Старик нахмурился.
— У тебя будет время это обдумать. Иди.