Аналогичный мир - 2
Шрифт:
Она вздохнула, обнимая его.
— Без тебя всё равно скучно.
— Ну-ну, — он поцеловал её в шею, — Я здесь, крошка. Разожги камин, пока я выгружаюсь.
Джимми любил сидеть у камина, и чтобы пламя было сильным. Она развела огонь, открыла бар.
— Где его рванина, крошка? — вошёл в гостиную Джимми.
— Ну, почему рванина? Вещи вполне приличные. Только куртка рабская. Я их выстирала….
— Спасибо, крошка, — ухмыльнулся Джимми. — Но могла и не стараться. В карманах что было? — она кивнула. — В кладовке, так? Сделай мне
Джимми и впрямь быстро управился. Элли едва успела сделать два коктейля, как он вошёл в гостиную и бросил на стол пакет.
— Уф, вот и всё. Спасибо, крошка, — Джимми взял стакан и сел на диван, столкнув на пол льва. — Брысь, скотина, не всё тебе тут валяться.
Элли охотно засмеялась его шутке и села рядом. Джимми обнял её.
— Ты смотрела его куртку, крошка?
— Да, а что?
— Плохо смотрела, — Джимми самодовольно усмехнулся. — У него там деньги были. В нутряке.
— И много? — потёрлась щекой о его плечо Элли.
— Тебе на серёжки не хватит, — хохотнул Джимми. — Ладно, крошка, закончим с делом и, — он подмигнул ей, — займёмся удовольствиями.
Деньги Джимми переложил в свой бумажник, ключи и расчёску сунул в карман со словами:
— Выкину по дороге с остальным шмотьём.
Носовой платок, бумажник, справка, сигареты — всё полетело вы камин.
— Фу! — Элли замахала руками, отбиваясь от запаха горящей кожи и ткани.
— Пошли в спальню, крошка, — Джимми заботливо обнял её и вывел из гостиной. — Прогорит, и запаха не будет, — и уже снимая с неё платье, улыбнулся и подмигнул ей: — Ему всё равно ничего этого уже не понадобится.
Элли только вздохнула в ответ, обнимая его за шею.
До Джексонвилля доехали неожиданно быстро. Или просто знали, куда везут, вот время быстрее и пошло. Их действительно привезли точно на то место, откуда увозили. Прямо к так ещё и не разобранному завалу. Они вылезли из кузова и теперь стояли, растерянно озираясь, словно… словно куда-то не туда попали.
Эркин подмигнул Мартину и пошёл к шофёру, открывшему капот и сосредоточенно там копавшемуся. Встав рядом, Эркин осторожно сказал по-русски, ни к кому вроде не обращаясь:
— А теперь что?
— А ничего, — ответил, не поднимая головы, шофёр. — Мотор проверю и обратно.
— А… а нам куда? — решился Эркин.
— А ты что, нездешний? По домам ступайте.
Краем глаза Эркин заметил подходившего к ним русского офицера и отступил на шаг. Но его уже заметили.
— Что тут, сержант?
Шофёр кинул быстрый взгляд на подошедшего и выпрямился.
— Да вот, лейтенант, не знают, куда им теперь, — и усмехнулся. — Привыкли по приказу жить.
Лейтенант посмотрел на Эркина. Остальные издали внимательно следили за происходящим. Мартин вполголоса выругался и рванулся к Эркину, но его тут же за плечи отдёрнули назад и загородили.
— Сейчас идите домой, — тщательно выговаривая английские слова, сказал лейтенант.
— Спасибо, сэр, — ответил по-английски
Лейтенант улыбнулся, но сказать ничего не успел. Потому что с отчаянным визгом: «Папка!» — с завала скатился какой-то мальчишка, и уже бежали женщины, выкрикивая имена мужей и братьев, и в этой мгновенно закрутившейся суматохе уже ничего нельзя было понять и никто не заметил, когда уехала русская машина.
— Вернулись! Наши вернулись! Все вернулись!
Обнимали, целовали, плакали, рассказывали сразу всё, обо всём, обо всех… Мартина как в водоворот втянуло в толпу. Он был свой, и его встречали как своего. В этом шуме Эркин и услышал о похоронах. Что похоронили, как положено, не Овраг, а могила, у каждого своя, поп и пел, и читал, как у беляков, даже гробы были, всех, Меченый, всех наших похоронили, сами в этом, как его, морге, были, ни один наш там не остался.
— А… Андрей? — глухо спросил Эркин.
— Это Белёсый?
— А как же!
— Неужто бросили?!
— Ты чего?!
— И твою жену мы похоронили, — сказал кто-то Мартину. — С нашими.
— Ничего, а?
— Ты того, не обиделся?
— Нет, — покачал головой Мартин. — Всё правильно.
Эйб Сторнхилл пробился к нему, хотел что-то сказать, но Мартин остановил его.
— Не надо, святой отец. Пусть будет, как есть.
Гольцев сел за стол и с нескрываемым удовольствием закурил. В окно ему было видно, как Тим разговаривает с Савельичем. Ну, теперь-то точно всё будет в полном порядке. Сергей Савельевич Шубин. Дядя Серёжа Савельич. Личность легендарная. Наравне с Дядей Мишей, он же Михаил Аркадьевич… Стоп, лишнее побоку: Тим уже кивнул, отпустил руку мальчика и пошёл к дежурке. Гольцев откинулся на спинку стула, чтобы сделать атмосферу менее официальной. Как пойдёт разговор, так и пойдёт. Это не Гэб. И совсем не Чак…
…Он сидит у стола рядом со Спинозой, а Михаил Аркадьевич задумчиво ходит по кабинету.
— Интересно, Александр Кириллович. Что же, давайте посмотрим.
Спиноза нажимает кнопку сигнала, и входит Гэб. Руки за спиной, голова опущена. Подчиняясь короткому жесту Михаила Аркадьевича, садится за допросный стол. Неподвижное лицо, спокойно лежащие на столешнице большие ладони. Находящихся в комнате людей словно не замечает, подчиняясь командам с послушностью автомата.
— Здравствуйте, — улыбается Михаил Аркадьевич. — Вас зовут Гэб, так? А полностью?
В ответ молчание. Он дёргается подсказать, но Спиноза толкает его под столом ногой.
— Отвечайте.
— Гэб, сэр, — разжались на мгновение губы и снова сжимаются..
— Та-ак, — Михаил Аркадьевич качает головой. — А если перед вопросами я вам скажу, чтобы вы отвечали, вас устроит? — и, не дожидаясь ответа: — Вы должны отвечать на вопросы, которые вам задают. Вы поняли?
— Да, сэр.
После этого Гэб отвечал на вопросы. О Кропстоне. О Грине. Но не о том, кто сдал его Кропстону в аренду…