Аналогичный мир - 2

Зубачева Татьяна Николаевна

Выходя из жилого корпуса, он встретился с доктором Жариковым.

— Ты куда сейчас, Кирилл?

Жариков никогда не путал их прежние и новые имена, и Крис благодарно улыбнулся в ответ.

— К Чаку. Руки ему помассирую. И вообще…помогу парням.

— Думаешь, Сол с Люком не справятся? — озабоченно спросил Жариков.

Крис густо покраснел. Не желая этого, он чуть было не подставил парней. Сол и Люк — надёжные парни, выпендриться, правда, любят. Решили переехать, а имена оставили прежние. Нет, они и крестились и по документам теперь Савелий

и Лукьян, а откликаются на Сола и Люка. Специально подбирали, чтоб не менять.

— Если ты не занят сейчас, — продолжал Жариков, — мне бы поговорить с тобой.

— Сделаю Чаку руки и приду, Хорошо?

— Хорошо, — кивнул Жариков. — Я пока пообедаю как раз. Успею?

— Да, Иван Дормидонтович, — Крис лукаво улыбнулся. — Я не буду спешить.

Жариков охотно рассмеялся, и Крис побежал к корпусу, где когда-то выделили целый отсек для спальников, а теперь лежали Чак и Гэб.

В столовой Жариков от окна раздачи сразу выглядел Аристова. Тот задумчиво, явно думая о чём-то, не имеющем никакого отношения к еде, хлебал суп. «Ничего, Юрий Анатольевич, — улыбнулся Жариков, переставляя к себе на поднос тарелки, — я вам сейчас подсыплю… перчику».

Жариков взял свой поднос и решительно пошёл к Аристову.

— Свободно?

— Садись, Ваня, — Аристов на мгновение повёл на него очками и снова ушёл в раздумья.

Жариков, не торопясь, со вкусом устроился напротив.

— Юра, у тебя информация есть?

— О чём? — рассеянно спросил Аристов.

— Да всё о том индейце, — невинно пояснил Жариков.

Аристов поперхнулся супом.

— Ванька, ты опять?!

— Что значит, «опять»? Я ещё даже не начинал.

— Чего не начинал?!!

— Мстить, Юра. Я обещал тебе ужасную месть? Обещал. А я своё слово всегда держу.

— Ваня, тебе вредно столько работать. У тебя навязчивые мысли появляются. Смотри, маньяком станешь.

— Откуда у хирурга столь глубокие знания в психологии?

— Так, — неопределённо ответил Аристов, явно собираясь опять уйти в свои мысли, — С академии помню.

— Конечно-конечно, — закивал Жариков, — в пустой голове случайные знания долго держатся.

Под зловеще внимательным взглядом Аристова он закончил винегрет и перешёл к супу.

— А вот когда информации много, когда её надо систематизировать, осмыслить… Тут хирургия не поможет, привыкла она, понимаешь, отсекать и выбрасывать. Ну да ладно. Перехожу к главному блюду, — Жариков ел и говорил одновременно, освоив это искусство ещё в детстве. — К мести. Сейчас я задам тебе вопросы. Немного. Но ты на них не знаешь ответов, а я знаю. И уйду. А ты будешь корчиться от сознания своего невежества. Если, конечно, столь сложные и возвышенные чувства тебе доступны.

— Ты закончил? — зловеще спросил Аристов.

— У тебя котлета стынет, — невинно ответил Жариков. — Итак, вопросы. Вопросы о парнях.

— Заткнись! — тихо сказал Аристов. — Они и так хлебнули, без твоих… выкрутасов.

— Верно. А ты хочешь знать, что именно они хлебали? Чем их напоил…

доктор Шерман? Слышал о таком?

Аристов настороженно кивнул.

— Самого его нет. Убит, когда ликвидировали питомники и Паласы. Но… — Жариков жестом присяги отсалютовал Аристову вилкой, — но ничего бесследного нет. Итак, вернёмся к вопросам. Спальники делятся на элов и джи. У нас примерно десяток джи, остальные — элы. Вопрос. Почему такое соотношение? Кстати, а что такое «Эл» и «джи», ты знаешь?

— А ты?

— Я-то знаю.

— Ванька! Я же просил не лезть к парням! Ну, ты же… ты-то должен понимать, что больно им…

— Стоп-стоп, Юра. Во-первых, лечить симптом бесполезно. Оставшийся очаг всё равно даст рецидивы. Аксиома, — Аристов кивнул, и Жариков продолжил настолько серьёзно, что не поверить ему было невозможно. — Клянусь, ни одного вопроса об этом я им не задал.

— Та-ак. Значит… — Аристов сосредоточенно нахмурился, — ну, допустим… А что ещё ты о них знаешь, а я нет?

— Почему они не бреются, Юра? — очень спокойно спросил, доедая кашу, Жариков. — Почему от одного вида шприца заходились в истерике? И… Ну ладно, — Жариков залпом выпил стакан компота. — Всего, Юра, я, конечно, не знаю, но ты знаешь ещё меньше. И дальше будешь не знать.

— Это кто ж тебя так просветил?

— Вот, Юра, — Жариков встал. — Ты сам задал последний вопрос. Корчись и страдай. А я пойду. У меня ещё дел невпроворот.

— Нет, постой…

— Потом, Юра, потом. Ты пока покорчись, пострадай. Русской душе страдания полезны. Судя по классике. А вечерком как-нибудь я тебя немного просвещу, так и быть. Если прощу, конечно.

И Жариков поспешил к выходу. Аристов рванулся было следом, но тут же сел обратно и стал ожесточённо доедать свой обед. Ну… не стервец Ванька, а? И так без него паршиво, так он ещё добавляет. Психолог называется. Ну ладно, с ним посчитаться ещё можно. Лишь бы он парней не тревожил. Крис и так ходит мрачнее тучи, нервный стал, дёрганый. Навалил парень на себя выше меры и психует. Так этот… псих-олух будто не замечает, нет, чтобы помочь парню…

Крис вбежал в отсек, быстро переоделся в дежурке. Сола и Люка не было. Они наверняка у Гэба, слышно, как тот кричит. Проходя по коридору, Крис заглянул в палату. Точно.

— Тебе чего? — на мгновение повернул к двери голову Люк, удерживавший ноги Гэба.

— Массаж Чаку сделаю.

— Катись, — напутствовал Люк, наваливаясь грудью на бьющееся в судорогах тело.

Крис покачал головой и пошёл дальше.

Чак лежал на кровати, равнодушно глядя в потолок пустыми глазами, и, когда вошёл Крис, даже не шевельнулся.

— Привет, — весело сказал Крис.

Чак беззвучно шевельнул губами, но голову повернул. Крис переставил стул, сел, закатал рукава халата, достал из кармана тюбик с кремом, промазал себе ладони. Чак молча следил за его приготовлениями. После того случая, когда его рука как-то легла на ноги Гэба, он ещё не раз пытался двигать руками. Но не получалось.