Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Без ёлки большая комната стала очень просторной.
— Ничего, — решительно сказала Женя. — Будем делать гостиную. И столовую сразу. Ты как, Эркин?
— Конечно, — сразу согласился он.
И Женя рассмеялась.
— Ты всегда на всё согласен.
— Что ты скажешь, да, — он даже пожал плечами, настолько это само собой разумелось.
А третьего января утром в темноте Эркин шёл в общей толпе, перекликаясь и перешучиваясь с новыми и старыми знакомыми. Оставленная на праздники в шкафчике рабочая одежда показалась
— Что? — понимающе хмыкнул переодевавшийся рядом Миняй. — Отвык от работы?
— Работа не смерть, привыкнуть недолго, — улыбнулся Эркин.
— Да уж, человек ко всему привыкает, — кивнул Тихон.
— И к смерти? — ухмыльнулся Петря.
— А что?! — сразу подал голос Колька. — Помирать, братцы, только в первый раз тяжело, а потом… как по-писаному.
— На себе пробовал? — поинтересовался Геныч.
— А то! Три раза! — но бравада в голосе Кольки была невесёлой.
— Кончай трёп, мужики, — Медведев запер свой шкафчик и пошёл к двери. — Пора. Ряхов! — и выразительным кивком показал направление. — На выход.
Бледный до голубизны и словно ещё уменьшившийся за праздники Ряха не огрызнулся, а молча побрёл со всеми.
Двор был просторен, как комната, откуда вынесли ёлку, но Эркин уже видел подталкиваемые паровозом к складам вагоны. Ну, правильно: перед праздниками всё вывезли, так теперь завозят.
Мешки, ящики, коробки… контейнеров не было. Уже ничего. На ящиках было что-то написано, но Эркин, узнавая отдельные буквы, сложить их в слова не успевал. Работали не цепью, а каждый сам за себя. Болтать и глазеть по сторонам было некогда, да и после праздников же, кто с похмелья, кто с роздыху, надо ещё разгон набрать. Так что до обеда вагоны не закончили, и злой как чёрт Медведев отпустил бригаду на обед.
В столовой Эркин сел за стол с Колькой, и Миняем, а потом к ним пристроился и Ряха. Вместо обеда у Ряхи была только тарелка щей. Жижи много — заметил Эркин — как на двойную, а мяса, считай, что нет. И тут же сообразил, что значит заплатил Ряха за одну порцию, а это ему уже из жалости столько налили. Как шакалу. Сообразил и тут же забыл о Ряхе, и головы не повернул, когда Ряха стащил у него кусок хлеба из тарелки со вторым. Не до Ряхи ему. Да и остальным тоже.
— Гульнули как следует, — Миняй ест быстро, а говорит степенно. — Да денег теперь…
— Ни хрена не осталось, — кивает Колька.
— Зато отпраздновали, — улыбается Эркин.
— Да уж. И катанье, и гулянье.
Ряха хлебал щи, не вмешиваясь, что уж совсем на него не походило. И, выхлебав, сразу ушёл. Его ухода не заметили, как не замечали и присутствия.
— Дров мало осталось, — Колька тщательно, чуть ли не выскребая, доедал кашу. — А они дорогие, стервы.
— Дрова надо не колотые покупать, они дешёвые, — деловитым тоном сказал Эркин. — А не пиленые ещё дешевле. По Джексонвилю помню.
— Оно так, —
— Покупай не пиленые, — Эркин встал, собирая посуду.
Колька снова кивнул и тоже встал.
После обеда работа пошла веселее. Всё ж таки привычка — великое дело. Главное — не останавливаться, лишних перекуров не устраивать. Тогда и заминок не будет.
Опустевшие вагоны паровоз оттащил за ворота, и Медведев крикнул:
— Шабашим, мужики, остальное.
— Во! — заржал Колька. — Это дело!
— Что, головушка кружится? — заботливо спросил Геныч?
Колька в ответ завернул такое, что хохот грохнул с силой ружейного залпа.
— Это малый морской загиб, — ухмыльнулся Колька.
— Больно частишь, Колька, — подал голос Ряха. — Вождь, небось, и не запомнил.
— А мне и не надо, — улыбнулся Эркин.
— И чего так?
Ряха явно что-то приготовил, но подыгрывать ему Эркин не собирался.
— Я другой знаю, — спокойно ответил он.
— Загибов много, — задумчиво кивнул Геныч.
— Мороз, а у тебя какой? — жадно спросил Петря.
Эркин помедлил.
— Ну, — Петря нетерпеливо заглядывал ему в лицо. — Ну, ты чего? Давай, а!
— Да не с чего ругаться, — пожал плечами Эркин.
— А без сердца не ругань, — понимающе кивнул Антип.
— Да не знает он ни хрена, — презрительно скривил губы Ряха. — Он же во-ождь! Перья воткнул и повыл-поскакал — всё его уменье.
Эркин понимал, что подначивают и заводят, но слова Ряхи о перьях довели его до нужного для ругани состояния.
— А пошёл ты…!
Андрей, бывало, выражался и похлеще, да и не было всё-таки у Эркина нужной злобы, но и сказанное привело остальных в уважительное замешательство.
— Да-а, — первым пришёл в тебя Колька. — Да, Ряха, тебе до такого расти и расти.
— Да уж, куда тебе до Мороза.
— По всем параметрам, — хмыкнул Саныч.
За разговором дошли до бытовки и стали переодеваться. Ни о каком пиве сегодня и речи не было. Какое пиво, когда после праздников?!
Эркин шёл домой вместе с Миняем, под неспешный разговор о житейских делах. Что за праздники подъели и теперь надо бы картошки прикупить.
— Вот всем дом хорош, а погреба стоящего нет. Ты где картошку держишь?
— В кладовке.
— Тепло там, — вздохнул Миняй. — А на лоджии этой замёрзнет она. А мороженную её куда? На тошнотики только.
— А это что? — удивился Эркин.
— Не знаешь? — удивился его удивлению Миняй. — Ну… ну, как оладьи, что ли. Из хорошей когда, так это драники, моя их делает, так мисками улетают, за уши никого не оттащишь. А из промёрзлой… — он даже рукой махнул. — Ну, да чего поминать. Вот голову всё ломаю, как бы на лоджии погреб соорудить.