Аналогичный мир - 3
Шрифт:
— Вот мой дом, — она бесстрашно смотрела в его глаза. — Зайдёшь?
— Сочту за честь, — склонил голову Найджел.
Что я делаю? — ужасалась про себя Мона, пока они шли по вытоптанному газону, поднимались на опоясывающую дом веранду, шли вдоль ряда дверей, из-за которых слышались голоса, смех, ругань, пение. Что она делает? Ведёт к себе первого встречного. Так кто она после этого? Но она уже нашаривала в кармане жакета ключ и отпирала дверь.
— Входи.
Она зажгла свет, закрыла дверь и прошла к окну задёрнуть штору.
— Выпьешь чего-нибудь?
Найджел
— Ты совсем не пьёшь?
Он пожал плечами.
— Иногда. Если нет другого выхода. Мона, ты не ответила мне.
— А что я должна ответить, Найджел? Вот, — она обвела комнату рукой. — Вот здесь я живу, а теперь мне надо будет уехать. Если бы я ещё знала, куда.
— Не уезжай, Мона.
Найджел бросил на пол сумку, шагнул к Моне и осторожно взял её за руки выше локтей.
— Мона, я… Я хочу быть с тобой. Всегда. Во всём. И твоя судьба — это моя судьба. И твои беды — это и мои беды.
— В горе и в радости, — Мона говорила задумчиво, глядя ему в лаза. — В здоровье и в болезни, в разлуке и вместе…
— В жизни и в смерти, — закончил Найджел. — Да, Мона, всё так.
— Сколько тебе лет, Найджел? Ты как ребёнок. Ты подумал, как мы будем жить? На что?
— По порядку. Мне двадцать лет, у меня с братьями собственное дело, — Найджел сам себе удивлялся, но остановиться не мог и не хотел.
Мона вздохнула.
— А мой ребёнок…
— Наш ребёнок, — сразу перебил её Найджел, — ты ведь именно это хотела сказать.
— У меня не будет работы, меня уволят, выгонят, с позором.
— Ты уйдёшь сама. Как только мы поженимся. Я завтра пойду к священнику, и мы поженимся.
— Найджел, ты так говоришь, — она недоверчиво засмеялась, — будто давно думал об этом.
— Нет, я даже не мечтал, не смел мечтать. Но… но ты не сказала мне. Ты согласна, Мона?
— Я разве не сказала? — удивилась Мона. — Да, я согласна, Найджел, но…
Но она не договорила. Потому что он наклонился и коснулся своими губами её губ. И это было так непохоже на поцелуи Нила, тот не целовал, а впивался, откусывал, а с Найджелом так… сладко, да, сладко. У Моны закружилась голова, и, чтобы не упасть, она обхватила обеими руками Найджела за шею, обняла его, чувствуя его руки на себе, обнимающие мягко и крепко. Блаженное чувство защищённости.
— Спасибо, Мона, — оторвался от её губ Найджел. — спасибо.
— Спасибо и тебе.
На её глазах снова выступили слёзы, но она улыбалась.
— А сейчас… сейчас я тебя чем-нибудь угощу. Ведь… это наша помолвка, да?
— Да, — сразу согласился Найджел, хотя весьма смутно представлял, что такое помолвка и зачем она нужна.
— Ты присядь, я быстро, сними куртку, — захлопотала Мона.
Найджел огляделся уже внимательнее, нашёл у двери вешалку, снял и повесил ветровку, отнёс туда свою сумку. Маленькая комната, ниша с раковиной и кухонным шкафчиком с электроплиткой, ширма с цветастым узором загораживает кровать, маленький диван, перед диваном низкий столик, маленький, как игрушечный, электрокамин, два креслица, обивка на диванчике и креслицах линялая и потёртая, на
— Это мамино, — Мона поставила на стол два стакана с молоком и тарелку с двумя плоскими сэндвичами. — Мама сам вышивала. Свечей у меня нет, но мы включим камин, а верхний свет я погашу. Вот, больше у меня ничего нет, я сегодня ничего не покупала. Ничего?
— Ничего, — кивнул Найджел и тут же озабоченно спросил: — А ему? Ему же тоже надо.
Мона сразу поняла, о ком он говорит, и улыбнулась.
— Он ещё маленький. Ему пока хватает.
Она погладила себя по животу, и взгляд Найджела подтвердил, что она делает всё правильно.
Они сидели рядом на диване и пили молоко с сэндвичами, разглядывая светящийся красным экран камина и розово-красные блики и отсветы на стенах.
— Найджел… — нерешительно начала Мона.
— Да, Мона, — сразу откликнулся Найджел.
— Ты… ты ни о чём не хочешь спросить меня?
Он медленно покачал головой.
— Нет. Ты ведь… ты сама мне скажешь. Ну, что я должен знать. А самое главное я уже знаю. Что ты согласна. А ты, — он посмотрел на неё, — ты хочешь меня спросить, так?
— Да. Я… я хочу знать, как ты думаешь, как мы будем жить. Ты говорил, что у тебя собственное дело. Какое?
— Массажное заведение, — Найджел улыбнулся. — Нас трое братьев, у нас своё дело и свой дом. Всё будет хорошо, Мона.
Мона рассмеялась и поцеловала его в щёку. Найджел поставил свой стакан на столик и повернулся к ней. Мона кивнула.
— Да, Найджел.
Он обнял её, мягко забрал у неё стакан и поставил на стол, коснулся губами её лба, поцеловал в виски, глаза и так, целуя, опускал голову, пока их губы не сомкнулись. Руки Моны скользнули по его затылку и шее, легли на плечи. Найджел от оторвался от её губ, давая ей передышку, улыбнулся. Мона готовно подалась к нему и стала расстёгивать на нём ковбойку.
— Найджел…
— Да, Мона.
Он нашаривал застёжку на её платье, и ей пришлось помочь ему.
— Я сама его сшила, — попыталась она объяснить, почему молния перекошена и совсем не в том месте, как обычно у платьев.
Странно — мелькнула у него где-то на самых задворках сознания мысль — в последний раз он вот так раздевал женщину совсем мальчишкой, ещё в общей учебке, ещё до того, как его от отобрали в джи, а руки помнят и не путаются. Мелькнула и тут же пропала, это же не работа, это… это совсем другое, совсем.
— Оно тебе очень идёт, — Найджел уже расстёгивал на ней бюстгальтер. — Но так ещё лучше. Ты очень красивая, Мона.
— И ты, — она с восхищением рассматривала его плечи и грудь, осторожно погладила, робко тронув сосок. — Ты такой красивый, Найджел.
Он сдвинул с её плеч бретельки бюстгальтера, дал ему соскользнуть на её колени и, наклонившись, поцеловал её груди, ложбинку между грудей и так всё ниже и ниже и, прежде чем поцеловать её живот, поднял голову и улыбнулся.
— Я целую и его.