Аналогичный мир - 3
Шрифт:
На вокзальной площади их высадили. Обстоятельно оглядевшись, Кит пошёл к комендатуре. Тошка и Андрей за ним. И уже у двери их окликнули по-русски:
— Эгей, парни, подождите!
Они оглянулись, и Тошка присвистнул:
— Ни хрена себе! Ты-то откуда?
— Ты ж ещё до нас за маршруткой ходила, — удивлённо спросил Кит.
Андрей тоже узнал её. Пухлая и мятая, как подушка после ночи, светловолосая маленькая женщина радостно улыбалась им.
— Да закрутилась, парни, очередь заняла, да вышла, хоть напоследок гульнуть, а тут дела, ну, всякие, ну, и понеслось. Я уж с вами, вместях-то куда лучше, вы меня прикроете, я вам помогу!
— Пошла ты…! — неожиданно быстро сказал Кит, обычно не меньше получаса размышлявший прежде, чем высказать больше одного междометия. — И ещё подальше!
— Вместях! — передразнил её Тошка. — Залетишь с тобой вместях! Андрюха, скажи ей, ты по-учёному загибать умеешь!
Андрей чуть не задохнулся, как от удара под дых. Это ж… это ж надо! Ну, пару раз сорвался в трёпе, ну, в библиотеке сидел, и сразу… Но ждут его слова, нельзя ж подвести, на него рассчитывают, ну, ладно, обдумаем потом, а сейчас вот так…
— Сударыня, ваше общество компрометирует нас, снижая нашу репутацию до несоответствующего репатриации уровня, так что извольте оказать нам честь и осчастливить своим отсутствием, что намного увеличит нашу безопасность при контактах с официальными органами.
Тошка начал ржать уже на первом слове, а Кит, внимательно выслушав, кивнул:
— Пошли. Пока она сообразит, мы уже в Рубежине будем.
— А пока проспится, и в России! — хохотнул Тошка.
Но она поняла и, обругав их на двух языках, побрела куда-то, куда — им по хрену, главное — не за ними. Дура — она дура есть, дотянуть до победного, можно сказать, и сорваться так по-глупому. Гульнуть напоследок… ну и дальше гуляй, только без нас.
Тошка ещё ржал, когда они входили в комендатуру, но всё-таки заставил себя замолчать вовремя. Билеты, пайки, отметки в маршрутках…
— Идите сейчас, — сказал им дежурный. — Поезд на пятой платформе, доедете без пересадок.
Пятая платформа… длинный поезд… это что, у них второй класс получается? Кит, оказывается, хорошо знал поездные порядки и объяснил, что второй класс — это четырёхместные купе, места не нумерованы, занимают свободные, а проводник следит, чтоб лишних не было и чтоб не в свой класс не садились, и за вещами на остановках, когда выходят размяться, приглядывает, ну и получает с пассажиров за это чаевые, сколько дадут. А в первом — купе одно- и двухместные, диваны мягче, и обслуга лучше… Откуда он, работяга из угнанных, мог узнать всё это, Кит не говорил. А Тошка и Андрей, разумеется, не спрашивали. Ну и хорошо, что нашёлся знающий, не будут тыкаться слепыми щенками.
Они заняли свободное купе, забросили в верхние сетки сумку и заплечные мешки, развесили на крючках куртки. А теперь что? Ждать и ехать. Больше ничего не придумаешь.
Заглянувший проводник без особого восторга проверил их билеты, сухо перечислил остановки и время стоянок и ушёл. И почти сразу поезд тронулся. Побледнев, Тошка перекрестился.
— Ну, чтоб всё обошлось.
Кит тоже перекрестился, твёрдо вжимая сжатые в щепоть пальцы.
Андрей откинулся на спинку кресла, глядя, как за окном всё быстрее проносятся зелёные то ли поля, то ли луга. Нет, похоже, что луг, вон и стадо, все пятнистые, как было у них с Эркином, ну, браток, совсем ничего осталось, ты уж дождись меня, а то опять наймёшься на лето, умотаешь со стадом, хотя… хотя это вряд ли, Загорье — не посёлок, город, завод там, большое автохозяйство, стройки, а брат у меня основательный, любит, чтоб порядок был, так что наверняка ты где-нибудь, да закрепился, так что скоро встретимся, теперь лишь бы по дороге не сорваться, до Рубежина вряд ли что будет, попутчики вроде не трепыхливые, а по-русски Кит говорит чисто, но медленнее, чем по-английски, будто… будто про себя переводит сначала, что хочет сказать, ну, да это его проблема, раз особый отдел пропустил…
Они ехали молча, говорить не хотелось, да и не о чем, у каждого своя жизнь, и каждый о своём думает.
Кит покосился на сидящего напротив у окна Андрея, помедлив, достал сигареты и закурил. А непрост парень, ох, непрост. И видно, неспроста в лагере носа за ворота не высунул. Смешком да улыбочкой и в стороне от всех, ни с кем не сцепился, никого ни разу не задел, а ведь сразу видно: не тот характер, чтоб терпеть и молчать, где-то ему хвост крепко прищемили. Как и тебе самому, впрочем, так что… не судите,
Тошка с детским бездумным любопытством глазел на плывущие за окном поля. Ну вот, кончилась эта нудьга, теперь подальше от всех шибко умных и вообще… ты с ним в шутку, а он за нож и всерьёз. Ну их всех с их тайнами и шальными деньгами. Никакие деньги шкуры не стоят, своей шкуры. Как там, что там будет… лучше не загадывать, загад не бывает богат, хвосты он стряхнул, правда, и без копейки остался, ну так, Система — штука серьёзная, вход — рупь, а на выход — и сотни мало, это ему ещё удалось живым да целым выскочить, так что не скули Антон Васильевич Тихонов, Тошка-Механик, живи и радуйся, что выжил. Руки и голова на месте, место подобрал неплохое, должны оценить, рукастые всегда в цене, не конвейер, а штучное производство, заметят, должны заметить, а там на разряд сдать, да зарекомендовать себя в деле… можно будет и о семье подумать, и о доме.
Народу в их поезде ехало немного, во всяком случае четвёртое место в их купе так и оставалось незанятым. На коротких остановках они не выходили, чего там, где две минуты, где одна, а вот в Тейлор-сити двадцать семь минут будем стоять, там и разомнёмся и ва-аще… Каждый сам по себе, но коли едут в одном купе, то хочешь — не хочешь, а надо по-соседски, у каждого паёк свой, но стол для трёх буханок мал. Так что едим вместе, каждый по очереди свой паёк выкладывает.
Первым свой пакет выложил Тошка. И только тут сообразили, что воды никто не захватил.
— Не проблема, — сказал по-английски Кит и продолжил по-русски: — Сейчас разносчики пойдут, купим питья.
Кит как в воду глядел. Они только-только успели по полбутерброда смолотить, как в коридоре раздалось:
— Кофе, горячий кофе, соки, пиво, сэндвичи…
— Три кофе, — окликнул разносчика по-английски Кит.
— Да, сэр, — готовно отозвался тот, возникая в дверях их купе и тут же, едва скользнув по ним опытным, всё замечающим взглядом: — Деньги вперёд.
— Потом сочтёмся, — отмахнулся Кит от Андрея и Тошки, полезших в карманы, и расплачиваясь за три стаканчика из прессованного картона.
Андрей и Тошка дружно сделали вид, что не заметили властной уверенности в голосе Кита и ставшего вдруг почтительным взгляда разносчика. Ели сосредоточенно, но без смакования. Пустые стаканчики и обёртку от пайка сбросили в ящик под столиком.
— Ну вот, — Тошка благодушно откинулся на спинку, сложив руки на животе. — Теперь что, до Тейлор-сити дрыхнем?
— А чего ещё делать-то? — хмыкнул Андрей.
Кит молча кивнул. Он уже досадовал на себя за свой срыв и надеялся, что парни если что и заметили, то не поняли, не должны были понять. Да и… ну, всякое было, ну, нахватался…