Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Константин кивнул и стал объяснять Андрею, что на фронте в день давали сто грамм водки. Это и есть норма, в обед её уже взяли, так что…
— Ясненько, — улыбнулся Андрей, помогая Константину соорудить ужин из остатков обеда.
Алексей принёс чай, и они сели ужинать. За окном было уже совсем темно, а в вагоне шла уже привычная гульба. Ужинали не спеша, подчищая продукты. Приезжают рано, с утра голого чаю выпьем и ладно. А там уже кому куда. Им в комендатуру, Андрею в Комитет. Талоны, пайки, билеты… Алексей и Константин снова заговорили о своём, вспоминая друзей и общих знакомых, а Андрей, чувствуя, что в нём как
Он читал всё подряд, не пропуская самой маленькой заметки, даже объявлений и выходных данных в конце. А, дочитав, свернул и засунул в изголовье, свою первую открыто купленную газету. Ну что, пора спать? За окном уже не синяя, а чёрная ночь, редко мелькает огонёк или фонарь у переезда.
Андрей сходил вымыл кружку, сам умылся и почистил зубы на ночь. Как мама их учила, а он тогда не понимал зачем, ведь ночью его никто не видит. Жалко постирушку в вагоне не устроишь, сушить негде, так что с бельём до места придётся без сменки. Он уже лёг, А Алексей с Константином ещё сидели. Алексей теперь жаловался на жену, что не ладит с его матерью, и вот обе пишут ему, а ему ж не разорваться. А Константин утешал, что когда женщины заодно, то ещё хуже. Так ты промеж них на флангах проскользнёшь, а когда единый фронт…
Под их разговор Андрей заснул, как и в прошлую ночь держа в голове одно: брюки не помни, других у тебя нет и, судя по ценам, не скоро будет. Ну вот, я от лагеря ушёл, я от Найфа ушёл, а от тебя, Империя, и подавно ушёл. До шести утра свободно можешь спать, сорока минут на чай и сборы за глаза хватит. А там… там видно будет.
Ночью пошёл дождь. Эркина разбудило звонкое щёлканье капель по подоконнику, и он сразу вспомнил, что что вчера оставили дверь на лоджию в большой комнате открытой. Если ветер в их сторону, то может залить пол. Он осторожно снял руку Жени со своей груди, выскользнул из-под одеяла и, не одеваясь, пошёл в большую комнату проверить.
Ветер трепал штору, но лужи не было. Как сразу догадался Эркин, лоджия и спасала: капли попросту не долетали до комнаты.
Он сдвинул штору и встал в дверном проёме, опираясь ладонями о косяки. Влажный ветер обдавал его мелкими брызгами, водяной пылью, но не холодно, а щекотно. Он и засмеялся, как от щекотки. Овраг и роща с другой стороны, но он всё равно слышал, шум деревьев и даже вроде как журчание сразу наполнившегося ручья по дну оврага. И… и он раньше не любил дождя, липнущую к телу мокрую одежду, чавкающую хватающую за ноги грязь, а тут… нет, как же всё хорошо, необыкновенно хорошо. Если б ещё Андрей… но привычно мелькнувшая мысль об Андрее уже не резала по живому, а только слегка уколола и пропала. Он ещё раз всей грудью вдохнул тёплый влажный воздух, закрыл дверь и тщательно расправил штору. А форточка пусть остается открытой, вот так. И пошёл обратно.
Спальня показалась ему даже чуть душной, и Эркин подошёл к окну проверить, не захлопнулась ли форточка. Нет, всё в порядке. Хризантемы уже отцвели, от листьев и стеблей шёл приятно горьковатый запах. Эркин осторожно поправил горшок, чтобы штора не мяла листья, и вернулся к постели. Женя спала, он ощущал её ровное спокойное дыхание. Сев на свой край, Эркин провёл ладонями по телу. Грудь и живот уже высохли, только волосы на лобке чуть влажные, но он ляжет так, чтобы не задеть Женю. Он обтёр ступни
Обычно он просыпался первым, безошибочно ощущая время, но неумолчный шум дождя и так и не появившееся солнце… словом, даже Алиса разоспалась и стала ломиться к ним только в девятом часу. С протяжным вздохом Женя встала.
— Алиса, перестань.
— Ну, ма-ам, ну, Эрик, утро уже, — дёргала дверь Алиса.
Эркин сонно, не открывая глаз, повернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
— Э-эри-ик! Доброе утро, Эрик.
Алиса, как всегда, упоённо кувыркнулась на постели, ударившись, тоже как всегда, о его спину.
— Эркин, а почему ты такой твёрдый? А мы тянуться будем? Мам, а Эрик жмурится.
— Алиса, хватит. Пошли умываться.
Женя сдёрнула Алису с кровати, но та вывернулась и затеребила Эркина.
— Эрик, ну, давай, ну, пошли тянуться.
«Тянуться» она говорила по-английски. Как и сам Эркин, который не знал, как это правильно перевести на русский, а русское слово «гимнастика» почему-то не шло на язык.
Наконец Женя увела Алису, и Эркин смог встать. Натянуть трусы, быстро перетряхнуть простыню и одеяло, застелить кровать по-дневному, отнести халат в ванную. На обратном пути его перехватила Алиса, уже умытая, в трусиках и маечке.
— Эрик, идём тянуться?
— Да, — кивнул Эркин. — Идём.
— Идите-идите, — крикнула из кухни Женя. — Я закончу и тоже приду.
И это тоже было обычным, как всегда, как каждое воскресенье.
Алиса старательно делала всё, что показывал ей Эркин, что он помнил из того, уже такого далёкого прошлого, когда их, уже отобранных в спальники, ещё не делили на мальчиков и девочек. Потом пришла Женя, тоже в специальных трусиках и маечке — своей чудом сохранившейся со времён колледжа спортивной форме. Они ещё немного позанимались втроём, и Женя увела Алису, а Эркин уже в одиночестве закончил свой комплекс.
Блаженное чувство владения своим телом, сознание своей силы и ловкости. Да, ему не надо качаться, нарабатывать силу, этой нагрузки ему на работе вполне хватает. Да, теперь он понимает, что это такое — заматереть. А тяжелеть ему нельзя: Женя такая хрупкая.
Ну вот, теперь в ванную, быстрым душем смыть пот и на кухню, запахи оттуда… ну, просто обалденные.
Дождь всё не кончался, и за завтраком решили, что никуда они сегодня не пойдут, занятий и дома полно.
Как Андрей и думал, он успел и умыться, и собраться, и чаю выпить, и расплатиться за постель и чай. Проводник вернул ему билет. Зачем он теперь, Андрей не знал, но — на всякий случай — спрятал в карман к маршрутному листу.
Утро было солнечным и прохладным, как в Алабаме на самом исходе зимы. Ну да, здесь же весна только начинается. С Алексеем и Константином он простился ещё в поезде. Хорошие мужики, что и говорить, везёт ему с попутчиками. А большой, видно, город, вон какой вокзал, не сравнить с Рубежиным. На часах шесть сорок пять. Комитет, наверное, с восьми, ну так не зима, можно и погулять, город посмотреть. Но… чем чёрт не шутит, проверим. Вдруг там круглосуточно дежурят?
Комитет располагался рядом с вокзалом. Андрей попробовал дверь и, к его удивлению, она открылась. Обычная канцелярская комната. Четыре стола пустых, а за пятым полуседая женщина.