Аналогичный мир - 3

Зубачева Татьяна Николаевна

— Женя, а там… эти, ну…

— Бабочки, — пришла она на помощь.

— Да, — обрадовался он и повторил по слогам: — Ба-боч-ки. Очень красиво, Женя. И занавески…

— Ты их только сейчас рассмотрел? — рассмеялась Женя, любуясь россыпью колосьев и полевых цветов на занавесках.

— Здесь они ещё лучше, — убеждённо ответил Эркин.

Женя порывисто поцеловала его в щёку. У него дрогнули губы в ответном поцелуе, но он тут же покраснел и отвёл глаза. Женя удивлённо посмотрела на него.

— Ну что, пойдём в кладовку?

— Да, — тряхнул он головой, отбрасывая со лба прядь. — Пошли, конечно.

Женя

погасила свет в кухне и зажгла в прихожей и кладовке, а потом и в спальне. И началась суета: бегали взад-вперёд, раскладывая и развешивая… Пока в спальне не остались только постель на полу, будильник на окне и табуретка для вещей, а у Алисы — постель, игрушки и тоже табуретка. На вешалке в прихожей Женя оставила его полушубок, своё пальто и шубку Алисы, а всё остальное отнесла в кладовку.

— И чтоб больше ты этот ужас не надевал! — потребовала она от Эркина.

Попробовал он возразить.

— А ты что, с головой в бак залезаешь? — ядовито поинтересовалась Женя.

— Ладно, — вздохнул Эркин, сворачивая и засовывая рабскую куртку в дальний угол. — Я в ней на подёнку ходить буду.

Женя не стала спорить, но её молчание было неодобрительным. К куртке Эркин заложил и свои сапоги. А рабские штаны рядом с верстаком, чтобы долго не искать.

— А они тебе зачем? — поинтересовалась Женя. — Выкинуть надо.

— Полы мыть и натирать, красить ещё…

— Ну, ладно, — вынужденно согласилась Женя и, помедлив, решительно сказала: — Ладно, оставим их для грязной работы, а там что-нибудь придумаем.

Эркин посмотрел на Женю и решил не спрашивать. Они закончили раскладывать вещи, и Женя пошла звать Алису. Эркин оглядел ярко освещённую кладовку. Да, здорово получилось. Сам бы он и половины не смог бы не то, что сделать, а придумать. И полки, и ящики, и как шкаф только без дверец, и верстак, и ещё стол, общий свет, а над верстаком и столом отдельные лампы. Да, для них тоже нужны абажуры, чисто белые матовые колпаки, видел такие в магазине и, как их приспособить, теперь знает. Он погасил свет и вышел из кладовки. А на гвоздь её теперь закрывать не надо, на двери удобная и красивая защёлка. И даже если Алиса войдёт, то ничего страшного не случится. Да, сам бы он ничего этого не смог.

Женя в ванной умывала Алису.

— Эркин, разогрей чай. И картошку. Хорошо?

— Ноу проблем! — весело откликнулся он по-английски.

Эркин зажёг газ под картошкой и чайником. Посуды им надарили… в шкафчик не влезает.

Алиса влетела в кухню с радостным воплем:

— Эрик! Я всех-всех осалила! И Димку тоже!

Эркин, улыбаясь, слушал её рассказ. Он уже знал, что Зина почти каждый вечер приводила Дима с Катей на их этаж поиграть: в башне ведь особо не разгуляешься. И, вспомнив Зину, её счастливое лицо, лучащееся особой женской радостью, на мгновение нахмурился. Но тут же пересилил себя, улыбнулся. В конце концов, никто не виноват. Кроме него.

Вошла Женя, быстро накрыла на стол, и они сели ужинать. Как всегда. И говорили о завтрашнем дне. Тоже как всегда. Что Эркину во вторую смену, и он с утра заново натрёт полы по всей квартире, а перед работой зайдёт к Филиппычу и закжет стол на кухню. А Женя после работы заглянет в мебельный, посмотрит, что там и почём. Обед… Ну, он приготовит, и они с Алисой пообедают.

Алиса внимательно посмотрела на Эркина и углубилась в размышления,

из которых её выдернула мама предложением отправиться в постель.

Пока Женя укладывала Алису, Эркин приготовил вторую чашку чая. Потом Женя его позвала для обязательного поцелуя на ночь, и на кухню они вернулись вместе.

— Уф! — вздохнула Женя. — Уложили. Уже сделал? Вот спасибо.

Эркин улыбнулся.

— Долго ли умеючи.

Женя села к столу, с наслаждением отпила.

— Ну вот. Теперь… теперь давай займёмся деньгами.

— Я сейчас принесу, — встал Эркин.

— И сумочку мою принеси, ладно? — крикнула ему в спину Женя.

Джексонвилльская шкатулка для денег стояла на окне в спальне, а свёрток с ссудой Эркин вчера засунул под плиту — ему сказали, что её двигать и вообще трогать не будут — а сегодня переложил в кладовку. Говоря с Тимом о тайниках, Эркин по привычке и на всякий случай соврал. Два тайника он заложил. Один в ванной — вчера его никто не нашёл и даже Тим не заметил — а в кладовке он сделал сегодня и переложил деньги туда. Он захватил в прихожей сумочку Жени и вместе со свёртком и шкатулкой принёс в кухню, положил на стол и сел на своё место.

— Вот. А ещё у меня в кармане мелочь и в бумажнике… Принести?

— Не дури, — отмахнулась Женя, доставая из сумочки ручку и маленькую тетрадку.

— Вот, смотри, Эркин, — Женя вырвала листочек и стала выписывать цифры. — В день два рубля нам на обед, четыре недели по пять рабочих дней, двадцать дней, да на два, это сорок рублей. На домашнюю еду три рубля в день, в принципе, мы укладываемся, или нет, возьмём по четыре, на тридцать дней — это сто двадцать рублей, и всего на еду сто шестьдесят. Успеваешь следить, Эркин? — он кивнул. — А зарплата у нас, мы договор трудовой подписывали, помнишь, так там указано, и вот вместе у нас двести семьдесят. Сто десять рублей нам остаётся на квартплату, свет и всё остальное. Десятку в месяц на всякую хозяйственную мелочь надо. Остаётся… Я расчётную книжку посмотрела, вполне терпимо, а свет по счётчику, посмотрим, но тоже я думаю, потянем вполне. И все говорят, что платежи божеские, даже остаётся сколько-то. Так что ссуду можно тратить только на мебель.

— Понятно, — кивнул Эркин. — Две тысячи мы уже потратили, так?

— Да, можно их не считать. Теперь давай мебель.

Женя отчеркнула исписанную часть листа и стала выписывать столбиком кухня, Алиса, спальня. Эркин, отодвинув, чтобы не мешала, чашку с остывающим чаем, внимательно следил за цифрами и буквами, появляющимися на белом листке. Великая тайна письма всегда привлекала его. Когда-нибудь, позже, он напомнит Жене, что она обещала научить его читать. А может, и писать. Обидно ведь признаваться, что ты неграмотный. Здесь не смотрят, цветной ты или нет, а объяснять каждому, отчего да почему он ни читать, ни писать не умеет…

— Ты не слушаешь меня, Эркин?

— Нет, Женя, что ты, — тряхнул он головой. — Слушаю, конечно. Я вот о чём подумал. Может, и на кухню шкаф тоже, как стол, сделать? Филиппыч, правда, не говорил про шкаф. Я спрошу тогда завтра.

— Конечно, спроси, — кивнула Женя. — Будет очень даже хорошо. А нет, не расстраивайся, подберём. И шкафчик для ванной посмотри. Да, — Женя зачем-то разгладила свой листок, хотя он совсем не был мятым, — как тебе понравилась кровать, ну, что мы сегодня у Тима видели?