Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Друг — всегда брат, а вот брат будет ли другом… — ответил Фредди.
— Точно, — сразу откликнулся Андрей и вздохнул уже по-другому, уже спокойно.
Фредди ещё немного подождал, но дыхание Андрея стало сонным, и тогда он и сам заснул.
Сначала Фредди сквозь сон ощутил, как заворочался и встал Андрей, а затем зазвонил, задребезжал будильник. Фредди откинул одеяло и сел.
Штора отдёрнута, и в серо-голубом предутреннем свете комната казалась особенно пустой и просторной. Где-то очень далеко проехала машина, и по тому, как
Когда он, свежевыбритый, с каплями воды на волосах, вошёл в кухню, чай уже был налит, и Андрей заканчивал мастерить бутерброды. Весело посмотрел на Фредди.
— Выспался? — и не дожидаясь его ответа: — Ты грязное своё оставь, я…
— Не бери в голову, — перебил его Фредди, садясь за стол. — С собой увезу.
— А если опять заедешь и заночевать придётся? — возразил Андрей.
Фредди мотнул головой, пресекая вопросы и возражения: не будет он объяснять, если малец сам ещё не понял, что чем меньше следов, тем лучше. Андрей нахмурился, но промолчал.
— Ты сейчас куда?
— В школу. А тебе? В Сосняки?
— Мгм, — пробурчал с набитым ртом Фредди. — Автобус когда?
— Зачем? От нас большегруз как раз в Сосняки идёт, подбросят тебя. Не против?
Что так светиться, что этак, и Фредди вынужденно согласился.
— Нет, не против.
Бутерброды, как и сэндвичи — удобная штука: мыть приходится только чашки. Фредди помнил, как на выпасе и перегоне управлялся со всем их хозяйством Эркин, и не ожидал, что и Андрей сумеет так же быстро и сноровисто.
— Смотрю, наловчился.
— А чего ж и нет? — весело ответил Андрей.
О вчерашнем не говорили, всё ведь выяснили и прояснили, но Фредди решил поставить точку.
— Теперь, Эндрю, пока не дам знать, не трепыхайся, понял? Ляг на дно и не светись.
Андрей кивнул, но, разумеется, не удержался:
— А в Сосняки можно?
— Хоть в Царьград. Но нам не звони. И вообще… затаись.
— Ладно, — улыбнулся Андрей. — Не боись, Фредди, всё будет нормально. Готов?
Фредди молча кивнул.
Андрей взял свой портфель, Фредди — кейс, и они вышли из квартиры. На лестнице то и дело хлопали двери, их обгоняли спешащие на работу. Соседи, а, значит, и знакомые Андрея. Фредди оглядывали, не задавая, впрочем, вопросов.
— И что ты им скажешь? — тихо спросил Фредди, когда они вышли на улицу.
— Старый знакомый, — пожал плечами Андрей и лукаво улыбнулся. — А может, и друг. Работали вместе, жрали вместе… Ну, встретились, погудели тихо-мирно, соседей не беспокоили, ментов не тревожили.
— Кого? — сразу спросил Фредди.
— Ментов. Ну, полицейских.
— Значит, у вас это менты, запомню. А гудеть — это гулять, так?
— Не-е, Фредди, гулять — это с шумом, понтом, ну, как в шашлычной, а мы тихо пили.
— Понял, — усмехнулся Фредди.
Утренние улицы наполнены спешащими людьми и уже никак не похожи на вчерашнее сонное захолустье.
— А город у нас хороший, — убеждённо сказал Андрей, сворачивая в проулок. — Здесь спрямим.
Фредди кивнул, соглашаясь
Ворота комбината были распахнуты, и из них медленно выползал шестиосный крытый грузовик.
— Во! — обрадовался Андрей. — В самый раз! — и бросился к кабине, ловко вскочил на подножку, ухватившись за дверцу. — Сав, будь другом, помоги!
— Чего ещё? — недовольно откликнулись из кабины.
— Друга моего подкинь до Сосняков. Ему на самолёт.
— А на такси он что, бедный?
— Ну, будь другом, Сав, а я тебе…
— Ты мне… много ты чего можешь, ладно уж.
За разговором он плавно вывел, развернул грузовик и остановился.
— Фредди! — Андрей спрыгнул с подножки. — Давай!
Фредди подошёл к машине.
— Ну, — улыбнулся Андрей. — Давай по-русски, — и обнял Фредди. — Удачи!
— И тебе удачи, — ответил на объятие Фредди.
Савва, молча следивший за ними, открыл дверцу. Фредди легко поднялся в кабину, сел и захлопнул дверцу. Андрей посторонился и поднял прощальным жестом руку. Фредди кивнул в ответ, и Савва стронул грузовик.
Андрей стоял и смотрел вслед, пока большегруз не скрылся за углом.
— Ну что, Андрюха, проводил дружка?
Андрей вздрогнул и обернулся. Максимыч, диспетчер. Та-ак, а он-то откуда знает? Неужели уже так разошлось?
— Ага, — согласился с очевидным Андрей, доставая сигареты. Жестом предложил Максимычу.
— И хорошо посидели? — спросил Максимыч, беря сигарету.
— Тепло и душевно, — ухмыльнулся Андрей. — Ну, бывай, Максимыч.
— Отсыпаться пойдёшь?
— Нет, в школу, — кивком попрощался Андрей.
До чего ж въедливый мужик, ну, до всего ему дело, выспрашивает, молчком вынюхивает, но и дело своё знает. Болтается у ворот, треплется, то курит, то чаи гоняет, но на трассах ни заминки, все машины выехали и въехали, когда надо, ни одного шофёра или работяги ни в простое, ни в запарке не найдёшь. И всё с улыбкой и участием в голосе. Чтоб Максимыч начальству стучал, никто не говорил, но знает мужик… всё, всегда и про всех. С кем-то же он делится, не бывает, чтоб такое добро и впусте лежало. Максимыч не жаден, но и своего не упустит. Воевал и, говорят, честно, награды боевые и соответствующие. Дом у него в Старом городе, хозяйство небольшое, но крепкое, батрака держит. Зачем ему диспетчерство? Не ради ж одной зарплаты.
Поднимаясь по ступенькам Культурного Центра, Андрей выкинул все мысли о Максимыче из головы. Так, уроки… заданное он обычно перечитывал ещё дома, но сегодня не успел, и придётся добирать в классе, до звонка. Ну, с утра народу всегда немного, так что не помешают.
Английского водитель почти не знал, русский Фредди был весьма далёк от совершенства, и содержательной беседы не получилось. Но довезли его до аэропорта. Правда, Фредди не понял: было это по дороге, или дали специальный крюк, — и расстались вполне дружески, обменявшись на прощание пачками сигарет. О плате и речи быть не могло: дружеская услуга за деньги не делается, эти неписаные правила всюду одинаковы.